Добрянка чуть ли не с пеленок была рядом с 9Дан. Даже родились они почти одновременно, разве что в разных домах. И то, дома эти стояли фасадом друг к другу, так что сотни лет каждый из них любовался зданием напротив и ничего иного не видел.
Проблемы начались в школе, когда прицепился Ги, и Трамиш заодно. Удивительно, как оборванцы вообще спелись. Забитый тихоня и отпетый хулиган, вроде бы ничего общего. Им суждено было стать жертвой и хищником, как те, что описывались в истории и считались важным звеном в цепи жизненных процессов. А они как всегда сделали все шиворот-навыворот: нарушили основные законы природы и вели себя словно братья кровные.
9Дан снисходительно относился к людям с других уровней, поэтому ничуть не оскорбился, когда Ги обратился к нему без уважения, и не заметил, как тот самый прилип к нему. Добрянке ничего не оставалось, как терпеть наглеца и его снежного дружка.
Она как-то спросила юного господина:
– Почему ты с ними таскаешься? Какая тебе польза?
Он пожал плечами и ответил:
– С ними уютно.
– И всего-то?
Как ни старалась, больше ничего из него выведать не сумела.
9Дан и Ги зашли в лифт. Юная Морок не стала мешать, да и не хотела. Закончится тем, что её одну отправят домой, чем лишний раз напомнят об избыточном весе. Ух! Так бы и отколошматила их, пусть сейчас они и любезничали с ней только в голове!
Она зашагала дальше, но случайно задела листки на стене. Один оторвался и плавно опустился на пол. Четыре месяца назад. Добрянка точно помнила, когда появились первые сообщения о пропаже людей. Сейчас объявления висели в каждом уголке города. Даже дворец встревожился – исчезло нескольких ценных кадров – и позволил разместить листовки в своих коридорах. Добрянку это выводило из себя. Казалось, ей хотели навязать бездумное сострадание. Если не обращаешь внимания одинаково на всех, с чего вдруг меняться, когда кто-то из них пропал?
Юная Морок ждала прибытия лифта и мурлыкала под нос гимн Механизма. Потому она невольно вскрикнула и подалась в сторону, когда краем глаза увидела Трамиша.
– Давно здесь?
– Ага, пришел следом, – отозвался он.
– Езжай первым.
Ему ближе, а если пропустит её, стоять придется долго.
– Нет, юная госпожа Морок, лучше ты, – сделал он несколько шагов назад.
– Ну как знаешь, – задрала она нос. – А чего так припозднился? Обычно первым улепетываешь.
– У меня назначена встреча, но я не уверен, что хочу на неё идти.
– Значит, просто будешь стоять здесь и не хотеть? Что? Драка намечается? Или чего?
– Нет, просто разговор, но меня совсем не прельщает знать, о чем он будет.
– Неужто все звезды разом погасли?! Трамиш! С каких пор знать что-то для тебя наказание? Ты же сам талдычил, что из-за неведения счастье может ускользнуть, а вот беда меньше не становится... Ой!
Дверки лифта открылись, и на Добрянку вылетел Милуш. Она знала его с последнего курса, когда он с Грюмой приходил в университет, чтобы в радужных оттенках расписать свою работу. Над ними тогда посмеялись, но теперь, когда подступиться к разуму могли единицы, остальные молились на вакансию в сердце Механизма. 9Дан не представлял, как ему повезло несмотря на сломанную ногу.
Милуш неплохо разбирался в стажерах и сотрудниках, в отличие от того же Грюмы, и проявлял, так сказать, уважение к коллегам. От такого общения Добрянка с удовольствием бы отказалась. Ей нравились дни, когда он отдыхал и не показывался во дворце.
Если честно, она надеялась, что когда-нибудь он заболеет – плевать, что зачастую даже легкая хворь значила заточение в изоляторе – и на его место возьмут другого, менее докучливого человека. Так оно и случалось с надзорниками сердца. Стоило пропустить смену, не предложив себе замены, тебя быстренько увольняли. В этом плане о Милуше и Грюме слагали легенды. Никто не задерживался у сердца дольше них. Добрянка знала о его выносливости, но все же порой бормотала: "Ну, пусть произойдет хоть что-нибудь, что избавит меня от его общества!"