Трамиш был, наверное, единственным, кто никогда не называл его «тот самый» и никак не реагировал на требования взрослых перестать с ним общаться. За это Ги щадил его чаще других.
И не выгоняли бесполезное семейство К-49 за пределы Механизма, потому что та безнравственная женщина, что повергла в ужас придирчивый город, являлась матерью, и это якобы что-то значило для Пустыни. Пусть даже первый ее ребенок, старшая сестра Ги, которой он не знал, скончалась, по предположениям грязных ртов, от побоев, недоедания или чего похуже.
Что касается того, почему Ги сейчас рыскал по улицам второго уровня, все довольно просто. После того как умер отец Трамиша, в Механизме был объявлен траур. Всем, кроме особо важных сотрудников, без работы которых машина заглохнет, давалось время посидеть дома и погрустить о несчастной участи нового героя.
Так вот. Ги качался на почти развалившемся табурете и смотрел в высокое узкое окно. В него светил фонарь и намеревался это делать еще четыре дня. Именно столько оставалось до окончания Слепой недели, времени, когда свирепствовала вторая буря зимы и из-за защитной ширмы ночь не сменялась днем.
По обшарпанным стенам из огромной ржавой трубы стекала вода, но ни Ги, ни его мать не удосужились сообщить о поломке в соответствующее учреждение. С потолка на цепи свисала маленькая клетка. Ги узнавал, такие использовались в старину для содержания птиц. Что она делала здесь, он понятия не имел, но опять-таки никто пальцем не пошевелил, чтобы ее снять. Стола не было, да и как бы он поместился в этой комнатушке! На полу валялись альбомы, мелки, краски, горками разложилась грязная посуда. Крохотная самодельная раковина сейчас была занята. Недавно Ги помыл в ней голову – впервые за две недели, – а теперь там замачивалась его рабочая одежда. Ги имел всего одну нормальную рубашку, брюки, да и чего таить, один галстук, и те ему пожертвовал 9Дан. Он был пониже Впрока, поэтому все это с него свисало. И собственно он скрепя сердце согласился на скучные вещи. О том, чтобы их подшить, речи не шло.
Дверную ручку несколько раз дернули, но Ги по привычке закрылся на крючок, так что с улицы в дом не попасть. Гость забарабанил в дверь и обматерил хозяев.
На скамейке, что ютилась в темном углу, раздались шорохи и вздохи. Силуэт поднялся. На него попал свет от фонаря, и стало очевидно, что это женщина. Волосы ее спутались, одна лямка от платья спала с плеча, оголяя грудь.
Ги тоже не отличался аккуратностью. Сразу видно, сын своей матери. 9Дан за то недолгое время, что успел побыть стажером вместе с ним, достал чуть ли не до белого каления. То перевязывал ему галстук, то перезастегивал рубашку. Самое ужасное – доставал из грудного карманчика пиджака малюсенькую расческу и пытался распутать его шевелюру. Совсем охренел! Кто вообще носит с собой расчески? Но в первую очередь 9Дан не нравилось, что за пояс Ги всегда была заткнута пара перчаток. "Такое ощущение, что после трудного рабочего дня ты пойдешь совершать какое-нибудь злодеяние", – бурчал он.
Хорша метнулась к двери и распахнула ее. Ввалившийся мужчина размером со шкаф был красным от негодования. Он схватил хозяйку за затылок и разорался, однако быстро утих и оттолкнул ее в сторону.
– Мальчонка здесь сегодня, смотрю, – подобрел он.
Ги продолжал качаться на табуретке, но стоило мужчине сделать шаг, вскочил.
– Где же ему еще быть? – Хорша вернулась на скамейку. – Ведь траур – работать не надо.
Мужчина пристроился рядом с ней и обнял за плечи. Он не нравился Ги. И почему именно этот? Из всех, кто к ней приходил, почему именно этот сегодня? Если бы знал, свинтил бы из дома раньше.
Ги на цыпочках прокрался к двери.
– Куда? – окликнул его гость. – Мы же так редко видимся! Только гляньте! Краше матери стал! У меня для тебя кое-что есть! – он достал из кармана прозрачный мешочек с ягодами. – Хочешь? Конечно, хочешь! Ты у нас едок номер один, верно? Мамка небось мало кормит!
– Я сама голодная! – пробурчала она. – С чего ему сытее быть?
– Держи! – протянул он подарок.
– Не пойдет он! – сказала мама. – Может, у него и проблемы с головой, но он вовсе не дурак! Чего встал? Беги давай! Найди себе занятие!
Ги держался за дверную ручку и отпускать не собирался, чем вывел из себя посетителя. Охламон схватил грязную тарелку с пола и швырнул в беглеца.