Станислав Лем
НИЗКОПОКЛОНСТВО
ДРАМА НЕ В ОДНОМ ДЕЙСТВИИ
ДЕМЕНТИЙ ПСИХОВ БАРТУЛЫХТИМУШЕНКО, 42 года, директор завода по производству квашеной соды, большевик с уклоном.
АВДОТЬЯ НЕДОНОГИНА-ПРАКСИВТИХИНА, его жена.
ЕГОР НЕДОВЛАЗОВ, 49 лет, продавец холодильников.
ВАРФАЛАМОТВЕЙ НЕДОРАЗВИТКИН, 25 лет, литератор.
ТРИЗАД ДРУМИЛИШИН-МИЧУРЕНКО, советский биолог, ученик Лысюрина.
ВАЗЕЛИНАРИЙ КУПОВ, настоящий рабочий.
ВИКИНИ ИЗГОЛОВИДЗЕ, секретарь партийной организации на заводе по производству соды.
ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ собственной персоной.
ЗАНАВЕС красный.
Перечисленные и прочие.
Действие первое
ПСИХОВ (расхаживает по кабинету). Жена моя, знаешь что? Социализм — великое дело, а коммунизм — еще более великое, но вчера я вернулся из Америки. Ты только подумай: партия и правительство послали меня подсмотреть за империалистически-космополитическими методами производства квашеной соды, и задание я выполнил. Была у меня одна неприятность: когда я подглядывал за одним старым империалистом через замочную скважину, его секретарь ткнул мне в глаз спицей для чулок, но что такое один глаз по сравнению с коммунизмом? Ну, что ты так молчишь, Праксивтихина моя, товарищ и жена в некотором отношении? Ну раз молчишь, то скажу я тебе, что меня словно змея ужалила в самое сердце.
Знаешь (понижает голос до космополитического шепота), все-таки здорово, наверно, иметь настоящую машину и холодильник и даже виллу.
АВДОТЬЯ (трагически). Не ожидала я от вас такого, товарищ муж. Неужто мы для того творили в семнадцатом году революцию, чтобы разъезжать на каких-то машинах? Чтобы иметь холодильники окаянные? Чего тебе еще захотелось? Может, зубную щетку? Пальцем уже брезгуешь? Одумайся, что ты делаешь? О революции забыл, себя пожалел? Уж не волнует тебя производственный план, наша радость, наш пот, наша кровь…
ПСИХОВ. Кровь и пот, безусловно, но почему мне нельзя иметь холодильник?
АВДОТЬЯ. Муж, бросай это низкопоклонство, это гадкое низкопоклонство перед Западом. Почто тебе холодильник? Что ты там будешь держать, неужто исподнее? Перестань, а то пойду к товарищу Изголовидзе, он-то уж тебе из головы этот холодильник выбьет (крестится).
ПСИХОВ. А что это ты крестишься, коммунистка?
АВДОТЬЯ. Уже можно, с 22 ноября 1942. Ох, Демушка, Бартулыхтимушенькин, что ж с тобою приключилось-то… Был ты незапятнанным, всегда первым шел в соду и последним возвращался, и отмыть-то тебя нельзя было, а теперь…
Стук в дверь.
ПСИХОВ. Залазь… то есть, прошу!
Входит Вазелинарий.
ВАЗЕЛИНАРИЙ. Здравствуйте, Авдотья Праксивтихина и вы, Дементий, инженер вы наш советский. Стряхнули уже американскую пыль с сапог? Ну как там капитализм, гниет?
ПСИХОВ. Гниет. Аж здесь воняет, не чуешь?
АВДОТЬЯ. Разве ж можно не почуять? (Все смеются по-социалистически, то есть не ради собственной выгоды.)
ВАЗЕЛИНАРИЙ. Хорошо, что вы вернулись. Принес я вам горячий соцпривет от парторганизации, НКВД, соцревтрибунала и укррайздравпомдилгоспамтадеревоспитки. А вот бумаги и план.
АВДОТЬЯ. Говорите, говорите, дорогой Вазелинарий: перевыполнен?
ВАЗЕЛИНАРИЙ. План-то?
ХОРОМ. План.
ВАЗЕЛИНАРИЙ. План перевыполнен, но с содой хуже. Недавно в ней появились крошки.
ХОРОМ (с ужасом). Крошки…
ВАЗЕЛИНАРИЙ. Подозревают нашего соцкота, Марфашу. Кошак соскользнул в котлище и совершенно выпарился. Распался на котян соды.
ПСИХОВ. А вы?
ВАЗЕЛИНАРИЙ. А что мы? Большевика этим не испугаешь. Тут же устроили производственное совещание.
АВДОТЬЯ. Ну и что?
ВАЗЕЛИНАРИЙ. Ваш заместитель, дорогой Дементий, получил несколько лет.
ПСИХОВ. А… а…
ВАЗЕЛИНАРИЙ. Ну, мне пора. Меня ждет печь с квашеной содой, и еще мне нужно закончить главу моей книги «Как вывести пятна на лестницу и там им навалять по морде, или Молодой содовец-стахановец». Желаю вам дожить до коммунизма. (Поет.) Здравствуй, Саша, здравствуй, Маша, жизнь хороша, траляля.
Выходит.
Действие второе
ВАРФАЛАМОТВЕЙ. Ох, брат, я и сам был в Париже… Ох уж этот Мулен-Руж, ох, эти продажные женщины, ох миленький капитализм загнивающий, золотой ты мой империалистишка, а мы-то что?
ПСИХОВ. А, может, мы ошибаемся, Варфаламотвей Иванович, а? А, может, тебе не пристало облизываться при мысли о телесном упадке? — тебя-то советская власть икоркой кормит. Неужто не ты писал сонеты о Сталине, поэму о Вожде, роман о молодом Иосифе, Книгу афоризмов о Солнце трудящихся масс и тэ пэ? А? Что скажешь?