Рынок.
Артур проспал всего несколько часов, когда его разбудил звук шагов. Спал он вообще весьма чутко. Иные в трущобах долго и не жили. К счастью, шаги принадлежали обычным прохожим. Пара нищих куда то шла по своим делам, и уж точно им не было дела до спрятавшегося в замаскированном подвале мальчишки. Тем не менее, пора было уходить. Солнце еще было высоко, но и рынок располагался на другом конце города. Забрав из своих финасов пять медяков, Артур обмыл их водой из кувшина и положил в рот. Таскаться по городу с кошельком, значит наживать неприятности. В иных же местах драного одеяния спрятать деньги было негде. Осторожно выбравшись из подвала, он пошел по узким улочкам, стараясь выбирать самые непопулярные, и тщательно избирая путь, идущий подальше от мест вчерашнего и сегодняшних злоключений. Трущобы жили своей, особой жизнью. В них, как ни странно, было довольно тихо по сравнению с оживленным городским центром. Обитавшая тут беднота не имела достаточно настроения чтобы шуметь. По улицам шли куда то оборванные, голодные горожане. Полудикие собаки, привыкшие что их могут рассматривать в качестве источника пищи, злобно огрызались на всех, кто осмеливался подойти к ним на несколько шагов. Крысы деловито копошились в нечистотах и гниющем мусоре, который уже давно никто не убирал. Да и незачем было. Многие вполне осознанно разводили крыс близ своих домов, считая их достойным пополнением рациона. Артур и сам не прочь бывал полакомиться крысятиной, но эта добыча была весьма юркой и изворотливой. Ловить крыс было очень трудно, и лишь единожды Артуру удалось поймать ослабевшую особь. В тот день он изжарил ее на крохотном костерке, который разжег среди руин, и отведал вкусного свежего мяса. Ну, ладно, может и не слишком вкусного, но иного то все равно и не было. А хотелось, еще как хотелось. Вскоре трущобы начали перетекать в жилые районы. Это было сразу заметно, по резко расширившимся улицам, на которых стали попадаться одетые не так оборванно люди. Они с жалостью и долей презрения смотрели на идущего мальчишку, предпочитая не приближаться к нему. Беспризорники часто промышляли карманничеством, и хоть этот выглядел слишком слабым для такого ремесла, смысла рисковать не было. Артура это полностью устраивало. Тем паче что в этих, относительно благополучных районах, было куда как опаснее чем в трущобах. Трущобы безразличны к своим обитателям, ибо там и так собирается вся городская грязь. В этих же районах время от времени проявлялась городская стража, которая не прочь была бросить в застенки бродяжничающего ребенка, повесив на него какое нибудь преступление. В общем то они были не так уж и неправы. Трудно было найти обитателя трущоб, не запятнавшего себя каким нибудь серьезным проступком, за который по закону им полагалось бы заключение, а то и вовсе высылка из города на какой нибудь рудник. Рабочих рук там всегда нехватало. Совершенно неожиданно, но до рынка Артур добрался без проблем. Это солидное пространство, организованное еще при деде нынешнего короля, правителе разумном и справедливом, даже в нынешние упадочные годы выглядело великолепно. Однако спокойно войти внутрь не получилось. Стоило приблизиться к арке, ведущей за рыночную стену, которая должна была по чьей то задумке защищать товары от ночных воров, как стоявший около нее стражник угрожающе двинулся к Артуру, и тому пришлось спешно ретироваться. Разумеется, что делать нищему оборванцу на рынке? Только воровать. Краем глаза Артур заметил как стайка оборванцев, чуть младше него, быстро забежала в длинный темный переулок. Учитывая, что обитать в столь опасном месте они не могли, можно было сделать вывод, что где то там находится еще один путь внутрь рынка. Осторожно последовав за ними Артур увидел что дети быстро и ловко карабкаются на крышу одного из домов, по очень удачно сломанной водосточной керамической трубе. Делали они это так сноровисто, что становился очевиден немалый опыт подобных восхождений. Когда последний из них скрылся из виду, Артур полез следом. Для него этот путь оказался куда более трудным. Хоть и сытый, он был все еще весьма слаб. Кое как вскарабкавшись, он уселся на черепицу крыши, пытаясь отдышаться. Дальнейший путь был очевиден. С крыши дома на стену рынка, расположенную всего в паре метров, была перекинута толстая доска. Дети явно не смогли бы справиться с такой задачей, а значит это был один из воровских путей. Ну, какая собственно разница, если по нему можно попасть внутрь. Перебравшись по доске на ту сторону, Артур обнаружил вбитые в стену скобы, по которым быстро спустился вниз, в неприметный закуток между захламленными и заброшенными лавками. Артур узнал это место. Давным давно, в детстве, отец водил его сюда. Он покупал тут некоторые материалы. Когда то тут располагались лавки «железитов». Никто так и не захотел занимать их места, пропахшие минеральным маслом, которым они смазывали механизмы, и пропитавшиеся различными минералами, также зачастую неприятно пахнувшими. На рынке царило оживление. Торговцы на все лады хвалили свои товары, пытаясь продать как можно дороже всякую всячину, чаще всего не стоившую внимания. Артуру нужны были лишь две вещи в этом разгуле потребления. Какая-никакая одежда, взамен почти истлевших лохмотьев, и конечно еда. Желательно свежая. Ближе всего к углу «железитов» была барахолка, на которой можно было разжиться какими нибудь тряпками за скромные деньги. Причины тому были различны, и одну из них Артур как раз лицезрел, примеряя явно большую ему рубашку. Напротив сердца виднелась кое как зашитая дыра, окруженная столь же плохо застиранным кровавым пятном. Скорее всего сняли с трупа, да так и продали. Чего мол добру пропадать. Такая торговля была в некотором роде нелегальной, хоть все и смотрели на нее сквозь пальцы, так что Артуру удалось купить пристойного вида штаны и рубаху всего за два медяка. Старуха, продававшая это барахло, явно хотела сначала кинуть на деньги зачморенного на вид мальчишку, но что то не позволило ей этого сделать. Вероятно, совесть все еще спала где то в глубинах ее жадных глаз. Одежда была не по размеру, но выглядела все равно лучше чем то, что было раньше, несмотря на многочисленные подвороты. В конце концов, многие донашивают одежду за своими старшими братьями. Мысль о почившей семье всплыла, и тут же угасла. Не время сейчас горевать. Лучше он будет помнить их, будучи живым и здоровым. А еще лучше, отомстив за их смерть этим аристократическим ублюдкам. Продуктовый ряд был куда более оживленным, чем барахолка. Почти все окрестные фермеры предпочитали продавать свою продукцию именно тут, несмотря на рыночный налог, так как он давал какие то минимальные гарантии что их не обманут, оставив и без товара, и без гроша в кармане. Артур купил у старичка-торговца, сидевшего в дальнем углу ряда, мешочек каши и несколько полосок сушеного мяса, заплатив еще два медяка. Последний медяк ушел на половину хлебного каравая. Во рту уже начала скапливаться слюна, в предвкушении пиршества, когда Артур возвращался к перекинутой через стену доске. Свои покупки он завернул в старую одежду, связав ее узлом, чтобы было удобнее тащить. Доски на месте не было. Забравшись на стену, Артур увидел что доску кто то убрал, и сейчас она лежала вне досягаемости, на соседней крыше. Кто, зачем, вопросы вторичные. С рынка все равно надо было как то уходить. А значит, придется прошмыгнуть мимо стражника. Сейчас будет попроще это сделать. Одежда теперь приличная, не чета старому рубищу. Но как то сомнительно что этот скучающий блюститель закона не запомнил лица беспризорника, которого сам гнал прочь какой то час назад. Артур проходил через арку с видом полного достоинства, бережно неся в руках куль. По началу все шло просто прекрасно. Он успел миновать стражника, и двинулся дальше по улице. Когда тот, по какой то причине, окликнул Артура. Решив что разборки того не стоят, Артур бросился наутек, слыша сзади негодующие крики. Стражник преследовать его не стал. Почему то не посчитал нужным. Лишь добравшись до дома, Артур обнаружил что потерял трофейный нож. Единственное свое материальное оружие. Это его весьма сильно опечал