— А почему тогда на поле нет трупов?
— Диких животных имеешь в виду?
— Ну.
— Я думаю, они чуют опасность и не заходят. Другого объяснения у меня нет. Ни разу здесь мертвых птиц или рысей не видел. Мертвая зона.
Я достал смартфон, протер камеру манжетой худи, выглядывающей из рукава куртки. Щелк, щелк, щелк. И пару селфи себя на память.
— А люди что-то чувствуют? Есть какие-то наблюдения от местных.
— Конечно. Как это называется? Инсайты, что ли. Короче, откровения, по-русски говоря. Только лечь надо прямо в центр и перпендикулярно скобкам.
— И ты ощущал? — я не заметил, как во рту оказалась сигарета. Затяжки были настолько глубокими, что уголь заострялся и горел красным маяком.
— Пошли. Сейчас все узнаешь. Да не ссы, городской. Я тебе контент делаю на миллион лайков. Все ради них, да?
День 2.5
Не знаю, что испытывают люди первый раз прыгая с парашютом, но, думаю, я чувствовал что-то похожее. Только стоял на земле и шагал на землю.
Пройдя несколько метров, кроме тряски в коленях и каплях пота на лбу, я никакого внешнего воздействия не ощущал. Смотрел строго под ноги. Мои «Найки» наступали на замерзшую землю, пожелтевшая подошва надавливала на запретную территорию. Приближаясь к центру, я вспомнил про рисунки, заметил эти выдолбленные кем-то мини-траншеи размером с ладонь в ширину и кулак в глубину.
— Да я сзади, не оборачивайся. Иди к центру, — подталкивал меня Саня. — Ты прям как по канату над небоскребом идешь. Обычная земля, только со своими приколами.
Выдохнув, я расслабил ноги, опустил плечи, в которые по-черепашьи вжал шею. Шутки шутками, а мозгу — все страшно, что неизвестно… и любопытно тоже.
— Надо было лабораторную крысу с собой привезти! Сугубо для эксперимента, — сказал я, пожалев еще и о том, что не успел купить новый дрон. Хотя бы простенький, на смену моему случайно разбитому Алисой на отдыхе. Дал «порулить», называется. — Крыса сдохла сразу бы в руках или нужно поставить ее на землю?
Саня почесал затылок, лоб и ответил:
— Кстати, и не знаю. Хороший вопрос. М-да, интересно: от земли дохнут или от самого пространства?
— Вот-вот. А то, может, если и нам снять «тапки» и наступить, то пену пустим?
— Не, старина, давай так делать не будем. Мне тогда точно почки отобьют и на зону отправят. Если что завтра вернемся. Мышь иль крысу не обещаю, но где поймать голубя, ты теперь сам знаешь. Юрка поделится. Они все равно на него срут.
Непреодолимое желание сорвать с себя кроссовки, носки и наступит голой стопой на землю. Я едва сдерживался, прикидывая, как бы звучала моя история в «айсберге странных мест России»: «Блогер, зная об опасности земли в лесу Елейска, ради эксперимента, скинул обувь и умер. Парам-парам-пам».
Саня стоял чуть поодаль, пока я крутился на триста шестьдесят градусов с включенной видеозаписью. Действительно, ровно вырезанный внутри леса круг, срезанная до земли поверхность. Дошел до другого края. Деревья шли друг за другом строго по линии круга. Слишком идеально. Расстояние между ними разное, но все они не заступали «за черту», за окружность.
— Саня, как думаешь, это могло быть здесь и раньше? Может, про «пятак» и узнали только после инцидента? — нужно искать логическое объяснение всему, что хочет обмануть глаза. Выключаем магическое мышление, включаем критическое.
— Не знаю. Кстати, я прикинул. Крысы и голуби не нужны. Можно наступать ногами. Инсайты здесь ловят, ложась на землю, а значит, касаясь ее руками, головой. В этом плане безопасно, — он сел на корточки и провел голой ладонью.
— И все вот так открыто и доступно людям? Я думал, будет какая-то база, кордон, пропускной пункт.
— Эт ты кино пересмотрел. Было, конечно, было. Но только вначале. Все прячут где-то в другом месте. Это просто, как ты выразился, пята, где приземлились или разбились инопланетяне. Мы же не охраняем само место на парковке, мы бдим за машиной на ней.
— М-да, что-то есть в твоих словах. А дальше бесконечный лес?
— Угу. Может, там что и есть, но это уже совсем другая история. Вряд ли. «Под свиней» копать надо. Укромное местечко для воплощений человеческой иль межгалактической фантазий.
Мы стояли в самом центре, и Саня подводил меня к главному моменту, после которого мой мир уже никогда не будет прежним. Он спросил:
— О чем-то хочешь узнать?
— Говоришь, как экстрасенс из «ящика». Мы как будто на ретрите с тобой.
— Да не. Мы в Елейске, ну, за ним. А что такое ретрит? Короче, ложись и закрой глаза. Я на время покину круг. Ты должен быть в нем один.
— Холодно же! — прикинул я, выдохнул и увидел пар перед носом. — Дай покурить хоть.