— Да, он идиот.
«Дорожное приключение», Тодд Филлипс, 2000
Аспирант проводит экскурсию для абитуриентов и их родителей.
— А это мемориальная библиотека имени Джозефа Нельсона. Она была построена в XVII веке
— В XVII веке? Здесь же написан 1951 год.
— Это номер дома. Ясно, умница?
«Жанна д'Арк», Люк Бессон, 1999
С помощью рефрейминга король показывает достоинства как недостатки в предполагаемых его заместителях и отвечает на возражение о плохих актёрских способностях.
— Прошу минутку внимания. Мы сейчас сыграем в одну игру. Давайте притворимся, сделаем вид, что мой трон пуст, меня там нет. Просто притворимся. Кто хочет быть королём? Да, какое приятное зрелище. Посмотрим, кто из вас может сойти за короля Франции.
Аленсон. Мой благородный князь, мой королевский кузен. Красив, смел и богат, очень богат, даже слишком богат, чтобы быть королём Франции. Все же знают, что я самый бедный в своём королевстве.
Жильдере, маршал Франции. Им восхищаются мужчины, его обожают женщины, и все боятся одинаково. Ты бы подошёл для этой роли — сидеть на моём троне, но даже слишком бы подошёл и вошёл бы во вкус, поэтому ты будешь меня сбивать с мысли и отвлекать.
А, Лаир. Мой злой капитан, самый смелый во Франции. На нём шрамы десятков войн, а сердце и желудок выдержит ещё столько же, даже больше. Ты сойдёшь за короля.
— Ещё бы, конечно сойду.
— Пока не откроешь свой рот, потому что никто с таким языком не может стать королём Франции. Что же, похоже, всё-таки королём придётся быть мне. А может — тебе? Жан Д’Алон. Единственный здесь, кто бедней меня, поэтому единственный, кому я могу целиком верить. С достоинством, честью и умом. Что ещё можно потребовать от короля?
— Сир, я не уверен, что всё это…
— Ты не готов умереть ради своего короля?
— Конечно, готов.
— Хорошо, а пока живи, как настоящий король. Введите её.
— Сир, Вы знаете, что я плохо играю в эти игры.
— А ты притворись, что это не игра.
— Дайте дорогу дофину.
«Жанна д'Арк», Люк Бессон, 1999
— У тебя есть меч?
— Несколько.
— У тебя есть знамя?
— Да.
— Что ты предпочитаешь: меч или знамя?
— Я более привязана к своему знамени.
— Почему? Он имеет какую-то цену или власть?
— Нет. Просто… просто меч — это оружие.
— И?
— И… поэтому я предпочитаю своё знамя.
— Почему?
— Чтобы… чтобы никого не убивать.
— Ты хочешь сказать, если бы ты не брала в руки знамя, ты бы убила больше людей?
— Нет, нет, разумеется, нет. Я никого не убивала.
— Тогда, возможно, это искушение убить, которое ты испытывала… Тебя это пугало.
— Нет, нет, я никого не хотела убивать, никого, ни одного англичанина. Я не хотела сражаться.
— У нас есть многочисленные свидетели, которые скажут, что ты не всегда держала в руке знамя.
— Да, возможно.
— Поэтому иногда ты держала в руке меч.
— Да. Я не знаю.
— Ты пускала в ход свой меч?
— Да, пускала. Я его держала.
— Ты его держала в руке и делала им вот так.
— Я не помню.
— Значит, ты была на поле боя с поднятым в руке мечом и кричала, и неслась навстречу неприятелю. Ты хочешь, чтобы мы поверили, что в этом состоянии ты ни разу никого не убивала?
— Нет, я никого не убивала.
— Я тебе не верю.
— Я не вру! Я не вру, оставь меня! Я никого не убивала. Я не могу вспомнить.
* * *
— Я освежу твою память.
— Я ничего не хочу слышать, оставь меня в покое. Я никого не убивала. Оставь меня в покое! Перестань, перестань! Я не помню, я не помню, там было страшно, я лишь защищалась. Там было пыль, дым шум. Мне было трудно, на меня набрасывался враг. Может быть, иногда я отвечала на удар ударом, но я лишь защищалась.
— Значит, память к тебе возвращается? Хорошо.
— Да, хорошо. Как же тогда, почему Бог допустил эти сражения, если он такой великий? Ты сам сказал, что он создатель небес и земли, источник жизни, он мог легко остановить эту кровь. Почему, почему, почему он это сделал?
— Разве он проливал кровь и убивал?
— Нет. Но он мог это остановить.
— Может быть, он получает удовольствие, удовольствие, видя как мы убиваем друг друга от его имени.