Но это уже не из детства, а из начинавшейся юности, где сирень, стихи, любовь и слезы… А детство кончалось.
ДЕТСТВО КОНЧИЛОСЬ
Мы выросли, мы вынесли войну!*
Прошли послевоенные мытарства,
И детство, незабвенную страну
На улице булыжной Пролетарской,
Я в памяти ревниво берегу,
Ироний и насмешек не прощаю.
На том оно осталось берегу.
Но я не расстаюсь с его вещами.
Давно я не живу в его стране,
Но память не скупа, мне память светит.
Рабочее начало есть во мне,
Хотя "из служащих" всю жизнь пишу в анкете.
Спасибо, улица, за то, что ты была
Наставницей для нас и педагогом,
Взрастила, научила, подняла,
Благословила каждого в дорогу.
И многих вразумила навсегда,
Дав крепкою рукою твердой встряску.
Я шлю тебе поклон через года:
Спасибо за рабочую закваску!
Когда-нибудь на шарике Земли
Мы будем жить, добро даря друг другу,
Так жить, чтоб если встать они смогли,
Погибшие в войне, то нам пожали б руку.
Но нет еще покоя для людей,
И тень вражды все над планетой кружит,
Находит почву для своих идей —
И снова пепел, кровь, и боль, и ужас…
И матери, баюкая детей,
Глядят с тревогой на телеэкраны,
Где каждый день из кадров новостей
Нам свежие показывают раны.
Я вспоминаю улицу свою,
Я думаю о будущем, о внуках
И в строй бойцов стихом своим встаю,
Чтоб внуки нам пожать хотели руку…
Когда ты слышишь чей-то злобный бас,
Когда ты видишь беззащитных тщетность,
Припомни всех равняющий фугас,
Тротила расточительную щедрость.
И если бьют в полградуса правей,
Стволы словес бесчестных целят в друга,
На трассу пуль бросай себя скорей,
Высчитывая отраженья угол.
И слава будет нам одна и честь.
Ты цели этой жизнь отдай и дар свой.
И, может быть, потомки скажут:
— Есть,
Есть доля с улицы булыжной Пролетарской!
Да, еще носится над землей микроб войны — заражает людей. Одни от него впадают в агрессию, жаждут огня и захвата, микроб гонит их в поход, обуревает страстью жечь и убивать и хватать чужое; другие пытаются убежать от него, но он достает человека в самом дальнем, глухом и тихом углу тыла и разрушает душу, растлевает ее. И может поразить не одно поколение. Его можно привести и с войны в себе, вернувшись победителем с фронта, где ты отчаянно, мужественно и честно, даже геройски сражался с ним. Синдром войны, раковая опухоль человечества. Поганые ее метастазы, как ядовитые змеи смерти, горя, разрухи и разложения, до сих пор не выползли из человеческих душ. Мы несем ее черный след по жизни, как роковое наследство, и нет на него алчущих претендентов. Такое не завещается. Война умирает вместе с ее свидетелями.
ПОСЛЕДНИЙ КАДР
Расцвела сирень, и поздно вечером я ломаю ее, "ворую" сам у себя, несу букет маме, 31 мая мы отмечаем ее день рождения, вернее именины. Мама, прости меня за все, что я не сделал для тебя по душевной своей слабости.
Прости, старый дом, в который я часто возвращаюсь в своих снах и боюсь, не упала бы крыша. Да, в кухне у нас рухнул потолок; мы с Женькой проводили отца до калитки, он уезжал в театр, побежали домой, влетели, толкаясь в комнату, грохнули дверью, и будто от этого удара последовал следующий, потрясший весь дом, — это упал на кухне потолок. Отец услышал, метнулся в дом, в сени, рванул на себя кухонную дверь, глянул на обвал и обломки, дико закричал, вбежал в комнату через коридор, увидел нас, замерших с вытаращенными глазами на диване, обнял, затрясся, начал целовать нас и причитать: детки мои, детки мои, слава тебе, Господи…