в войну не играют.
Они умирают
в дыму и в огне.
А дети победы
себе привирают.
А президенты
привирают вдвойне.
Последнее в жизни
промолвлено слово,
последнее солнце,
последний закат…
А вырастут дети,
разделятся снова
на президентов
и на солдат…
* * *
Опять приснилась мне война.
Но в ней не слышно грома пушек.
Ко мне является она
Фанерным холодом окна,
голодным детством без игрушек.
Война ходила по тылам,
Стучала в окна похоронкой.
Боялись все спросить: "Кто там?"
А вдруг не нам, еще не нам…
А вдруг да обойдет сторонкой…
Нам в сорок первом было пять
и три… улыбка не уместна.
И мы умеем вспоминать.
И вот опять, и вот опять
ко мне приходит наше детство.
Война грозит из-за годов
пожаров черной пеленою,
неизмеримым горем вдов,
безмолвием голодных ртов
и всем, что связано с войною…
Уходит сон, и вновь светло.
А клена ветка за окошком
(ах, сколько лет уж утекло!)
стучит застенчиво в стекло,
как будто просит хлеба крошку…
1976
СТАРЫЕ ДОМА
Мы рушим старое жилье.
Закон известный и всеобщий.
Мы рушим старое жилье,
но только прошлое свое
мы этим не разрушим вовсе.
Ломают старые дома.
Печальных стен молчат квадраты.
Ломают старые дома,
в них наша молодость сама
звенела песнями когда-то.
Следы портретов и картин
светлеют четко на обоях.
Следы портретов и картин -
все, что осталось от квартир,
где щебетали мы с тобою.
Мы рушим старое жилье.
Мы новым старое залечим.
Мы рушим старое жилье,
а горечь в сердце
от того,
что все былое — недалече…
И древней коммуналки дух
порывом ветра растворился.
И древней коммуналки дух
во мне давным-давно потух,
а может, просто притаился.
1976
ЧТО МЫ ЗНАЕМ О СЧАТЬЕ?
…В метро. Пожилой мужчина. Хорошо сложен.
Седой. С прической слегка взъерошенной.
Вид приличный. Совсем не пижон,
Но одет аккуратно. Костюм хороший.
Вскочил в вагон. Прижался к стене,
не мешая никому, у выхода.
Человек, как многие. Но вдруг мне
не понравилась его непонятная "выходка".
Я оценивал ее и так, и сяк
и уже приготовил язычок остер свой:
почему он вдруг виском о косяк
и раз, и другой, и третий потерся?
Ну до чего же некультурен еще кое-кто!
Деньги зарабатывают кучами,
а вот купить обыкновенный носовой платок -
этому еще не научены.
Уже целая речь у меня на мази
о внешнем облике и культурном виде…
Вдруг поезд затормозил, и я это увидел.
Какие мне здесь подобрать слова
самые великие и самые простые?
Галстук у него новый
и манжеты сахарные в рукавах,
и рукава… пустые.
Беспомощно дернулись в пространстве рукава,
и седая скользнула по стеклу голова.
И встал он на место поспешно.
Насмешка моя, ты была не права!
Глупая ты была, насмешка!
А капелька пота у него текла
по седой щеке соленой дорожкой.
И я смотрел на него из стекла,
мчащегося под землей,
извинительно и осторожно…
Что такое счастье? Порою часто
на эту тему дымим, долдоним…
А бывает, что счастье -
пот с лица отереть ладонью…
1977
МАРИЯ
В деревнях, в городах я встречал много раз
женщин тихих, святых, как Россия.
Я не знаю имен, только хочется вас
окликать почему-то: "Мария!"
Ты растила детей, провожала солдат,
рядом с ними шагала в шинели
и над Вечным огнем опускала свой взгляд,
и вплелись в твои косы метели.
Что судьба отпустила, одно к одному
испила ты из вдовьих колодцев.
Если кто-нибудь крикнет: "Мария!" — к нему
пол-России, считай, обернется.
Ну а в праздник никак без тебя не могла
расплясаться, распеться Россия.
И от песен твоих растворяется мгла,
дочь земли нашей русской, Мария.
В деревнях, в городах повстречаетесь мне,
до земли поклонюсь вам, родные.
Вечно имя Мария в родной стороне