будет рядом со словом Россия.
1980
АРИФМЕТИКА
Лежат под лестницею ровно
пронумерованные бревна,
точней — полешки, сушь да жар,
соседа жадного товар.
Рецепт добычи — засекречен.
А нам топить сегодня нечем.
От холода — и дрожь, и зуд.
Когда ж дровишки привезут?
У матери радикулит.
И младший брат с утра скулит.
Молчит холодная плита.
Сестра слезами занята,
легла одетою в кровать.
Белеет школьная тетрадь,
в чернильнице, что возле,
все суффиксы замерзли.
Домашняя работа
не клеится чего-то.
— Дровишек дай взаймы, дядь Петь?
— А чем, щенок, вернешь, ответь?
Ты брысь отседа, малый,
не шастай тут, не балуй! -
Обрубком пальца погрозя,
садится в сани и, скользя
и голову набыча,
за новой мчит добычей.
Я в арифметике хитер.
Беру из-под печи топор,
хозяйственно без спешки
колю его полешки.
Колю их вдоль. Мне в аккурат
пяти полешек хватит.
Чтоб перестал канючить брат,
чтоб встала мать с кровати…
Колю нахально — на крыльце,
Но так, чтоб жирный на торце
Остался целым номер,
Чтоб жадина не помер…
От каждого полешка
Я отколю, конечно,
Чуть-чуть.
Согреемся мы всласть…
А это называлось красть.
Был за эту математику
Бит соседом я и матерью.
На ушах моих отметиной
Та пылала "арифметика".
1982
* * *
В палисаднике холмик,
обелиск и звезда.
Мало кто уж и помнит,
почему и когда…
А в домишке старинном
проживает один
офицерского чина
обладатель седин.
А мундир заутюжен,
и видать по всему:
отдых честно заслужен
и положен ему.
Он награду к награде
раз наденет в году
и замрет при параде
в день Победы в саду.
В карауле печали
ветеран-командир.
Тяжелеет плечами
с каждым годом мундир.
Был он храбр и отважен.
не зазря ордена.
Не царапнула даже,
"пожалела" война.
Возле звездочки алой
головою поник
боевой и бывалый
офицер-отставник.
Здесь убежище было
мирных жителей. Здесь
в сорок первом срубило
корень-род его весь…
И никто не услышит,
как он стонет в ночи…
Эту рану не впишут
ему в карту врачи.
1982
СОН
Приснился сон (сильней не знаю довода
за то, чтоб встать и крикнуть: "Нет и нет!") -
летит Земля — планета взорванная, вдовая,
сравнявшись с миллионами планет.
Земля — пустыня. Не песок, а пепел.
И нет вопроса: быть или не быть.
Распались миллионолетий цепи,
и жутко на тот пепел наступить.
И как ступить ты сможешь на планету?
В том пепле — ты и близкие твои.
Все — пепел. Ничего живого нету:
ни зверя, ни людей — лишь муравьи.
Планета — муравейник, чудо космоса
в тумане сером свой вершит полет.
И в космосе тряся седыми космами,
она проклятья в бесконечность шлет…
Кошмарный сон разбит трамвайным звоном.
Окно — враспашку. Свежий ветер в грудь.
И муравей на лепестке зеленом
Мне улыбнулся, кажется, чуть-чуть…
1982
СИРЕНЕВЫЙ КРАЙ
В мае, когда-нибудь, утречком, с Курского
сядь в электричку и поезжай
в Новогиреево, как на экскурсию
в детство, в зеленый сиреневый край…
Новогиреево, ты обогрей его,
гостя, прими своего земляка.
Новогиреево веткой сиреневой
машет из прошлого, издалека…
Были проспекты, как просеки, ровными,
лился московский с террас "гаварок",
киноафишы с Любовью Петровной,
Козина из-под иглы тенорок.
Сон обрывая, падали яблоки -
вот здесь какая была тишина.
А по ночам кто-то вскрикивал жалобно -
это себя убивала страна…
Жизнь пережита, не станется прежнею.
Песню другую об этом спою.
А про сирень по лимиту приезжие
ведать не ведают в нашем краю.
Дальше и дальше от прошлого времени.
Тем, кто моложе, — как призрачный сон.
Нет ни сирени, ни яблонь кипения,
только асфальт да железобетон…
Новогиреево, ты обогрей его,
гостя, прими своего земляка.
Новогиреево, веткой сиреневой
машет из прошлого издалека…