— Может, он не знал, кто дома, а кого нет, — предположил отец. — Все надо было сделать очень быстро — во всяком случае, это касается выбора дома. Когда же он проник в дом, в его распоряжении было много времени. Есть основания считать, что он был... с этой женщиной... по крайней мере пару часов после того, как он влез в дом.
— И все это время она была жива? — ужаснулась Шарон.
— Может, не все.
— Полагаю, никто не слышал ее криков по той же причине, что никто не видел и не слышал...
— Он заткнул ей кое-чем рот.
Что-то было в тоне отца, с которым он это произнес. И что-то было во взгляде, которым Шарон на него посмотрела.
— Что это было? — оживился Энди. — Что он использовал для кляпа?
Отец покачал головой, а Шарон повернула назад голову.
— Это не имеет значения, — сурово промолвила она.
— Так-так, должно быть, что-то очень мерзкое.
— Смени тему, — приказала ему Джоуди.
— А ты знаешь?
— Не знаю и знать не хочу.
— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — предложил отец.
Энди скривился и опустился назад на сиденье.
— Ты не спрашивал у Ника ничего о... о том, узнали ли что-нибудь о тех, кто был в доме Энди в ночь на субботу?
— В этом смысле ты и Энди пока что наши лучшие источники. Ничего нового не обнаружено. Практически у нас нет ничего, с чего бы можно было начать.
— И что мы теперь будем делать? — спросила Джоуди. — Всю жизнь ездить по мотелям?
— Это не будет продолжаться вечно, — возразил отец. — Скоро должно появиться что-нибудь, что сдвинет дело с мертвой точки.
— А мне начинает нравиться! — воскликнул Энди.
— А что, если этого не случится? — не унималась Джоуди. — Сдвиг. А что, если никогда не вычислят виновных?
— Давай вернемся к заботам сегодняшнего дня, хорошо?
— Кстати, о самом актуальном, — вступила в разговор Шарон, бросив на Джека то ли раздраженный, то ли разочарованный взгляд. — Ты попросил Ника продлить мои выходные?
Отец утвердительно кивнул.
— Они не согласны. Людей сильно не хватает...
— Проклятье.
— Что происходит? — испугался Энди.
Шарон хмуро посмотрела на него через плечо.
— Боюсь, нам завтра придется расстаться.
— Нет!
— Ей надо возвращаться на работу, — пояснила Джоуди.
— Нет, она должна остаться с нами!
— Мне бы очень хотелось, — начала Шарон. — Но, послушай. Уезжать мне надо только завтра после обеда. Так что не будем пока что об этом волноваться. Зато оставшееся время следует использовать по полной программе. Что на это скажешь?
Вид у Энди был такой, словно он готов был вот-вот зареветь.
— Как ты доберешься назад? — поинтересовалась Джоуди.
— Возьму напрокат машину. Надеюсь, в этом городке есть прокатный пункт.
— А я надеюсь, что нет, — вскричал Энди. — Надеюсь, что у тебя не будет никакой возможности вернуться без нас.
— Спасибо, приятель.
— Я тоже хочу, чтобы ты осталась с нами, — призналась Джоуди, — но я не хочу, чтобы тебя уволили с работы.
Отец посмотрел на Шарон.
— Смотри за дорогой, па.
Внимание Джека снова обратилось на дорогу.
— Не огорчайтесь, — сказал он. — Никто не хочет, чтобы Шарон возвращалась без всех нас. Но у нее есть работа, и... потом, может, за это время дело существенно прояснится, и завтра мы сможем все вернуться домой.
— Дохлый номер, — пробормотал Энди.
— Никогда не знаешь, — возразила Джоуди.
— Было бы замечательно, — вмешалась Шарон. — Но не будем витать в облаках. Давайте просто получше проведем сегодняшний вечер, а о завтрашнем дне будем думать завтра.
— По крайней мере, ты можешь позвонить Нику и завтра, па. До того, как Шарон пойдет брать напрокат машину. Хотя бы затем, чтобы убедиться, что нам по-прежнему необходимо прятаться.
— Считай, что я уже это сделал. Так или иначе мне придется звонить ему ежедневно, пока все это не кончится.
— Поскорее бы найти мотель, — сказала Джоуди. — Чувствую, что уже не могу терпеть.
— Следовало сходить на заправочной станции, — заметил отец.
— Спасибо, не надо. Туалеты на заправках — это такая мерзость. Лучше потерплю до мотеля.
— Надо обязательно выбрать с бассейном, — предложила Шарон. — С тех пор как мы выехали из Индио, я только и мечтаю о том, чтобы нырнуть в хороший прохладный бассейн.
— Наверное, бассейны есть во всех, — предположил отец.
— Мне кажется, нам надо искать такой, где еще будет кабельное телевидение, — вставил Энди.
— Если будем так долго ездить, — пробормотала Джоуди, — меня просто разорвет. Боюсь, вам это не понравится.
Часть X
С вами снова Саймон
Глава 40
Ладно, ладно. Если эта сучка его сломала, заставлю ее пожалеть о своем рождении.
О! Гадом буду, если она уже не жалеет!
— Проба, проба — раз, два. Проба, проба — раз, два.
Ура, браво! Работает. Так как она съездила меня этой хреновиной по башке, я уж подумал, что наверняка разбила его. Ан нет. Приятная новость. А неприятный момент в том, что сместились батарейки, пока она меня колошматила, так что магнитофон отключился и не записал всех наших забав и развлечений. А получилась бы весьма любопытная запись, если понимаете, что я имею в виду.
Что ж, вам не повезло.
А я вот ничего не пропустил. Потому что никуда не уходил.
Первое, что случилось, — она трижды прилично огрела меня магнитофоном по голове. Это когда вы слышите мои крики. Должно быть, после третьего удара магнитофон вырубился.
Прежде чем она успела причинить мне более существенный вред, я перехватил ее руку. Другой рукой я ее так ущипнул, что она заверещала и выпустила из рук магнитофон.
Она была потрясающа.
Вся потная, скользкая и горячая. От яростного сопротивления груди ее прыгали из стороны в сторону, она извивалась и выскальзывала из-под меня, и наши тела терлись друг о друга.
Самое приятное в этом было то, как вылезали из орбит ее глаза всякий раз, когда я делал ей по-настоящему больно. Нет, пожалуй, все же не это... лучшие моменты наступили тогда, когда у нее начались приступы боли, и от них она стискивала и хватала меня своими внутренними мышцами.
Это было просто чудо.
Все это время я называл ее Джоуди.
Она ни разу не возразила.
А что? Может, ее действительно звали Джоуди. Впрочем, сомневаюсь. Слишком большое совпадение. Хотя можно спросить, когда буду доставать ее из багажника. Сказать она, правда, наверняка уже не сможет, но хоть кивнет, да или нет.
Так или иначе, но от того, что я ее так называл, мне было приятнее. Главным образом я делал это тогда, когда не видел ее лица, и тогда ничто не мешало мне представлять себе, что подо мной именно Джоуди. Иногда получалось, иногда нет.
Но что срабатывало во всех случаях, так это то, что я повторял себе, что Джоуди будет подо мной вот так же — настоящая Джоуди, — и скоро. Может, через день или два, может, через неделю. И с настоящей будет точно так же, только лучше.
Но ей придется поднапрячься, чтобы превзойти эту девчонку. Потому что по десятибалльной шкале эта потянула на девятку.
Хо-хо! Вспомнилась наша старая шкала удовольствий. Чуть было не забыл о ней. Какое-то время мы оценивали все наши убийства по этой шкале, но потом как-то неожиданно прекратили без особой причины.
При оценке учитывался целый ряд показателей, но главным образом внешность жертвы и то, какой она была на ощупь, как реагировала на истязания и изнасилование, и так далее. (Существовала и шкала для оценки мальчиков. Ее ввели педики из нашей группы. Они назвали ее шкала педовольствия. )
Как сейчас припоминаю, придумали мы ее однажды вечером в гараже Тома. Это было примерно через неделю после нашего визита к Дениз Деннисон и ее семье. Кто-то — кажется, Пескарь — сказал, что по десятибалльной шкале удовольствия Дениз заслужила пятнадцать баллов. Мы все тогда над ним издевались. Я хочу сказать, что, если шкала от одного до десяти, нельзя ставить оценку больше десяти, если ты не безмозглый кретин.