***
Дорога приводит её в город. Тот город, где сожгли её много-много лет назад, только узнать его трудно: в домах погашен свет, у каждого крыльца фонари из тыквы, внутри которых горят свечи. А народ ходит по улице в каких-то странных одеждах. То ли мёртвые тут люди, то ли живые — непонятно.
Она бредёт, не замечаемая окружающими, наблюдает, как дети бегают от одного крыльца к другому, собирая сладости. Всем, на удивление, весело.
Не было такого в её бытность. Да и фонари из тыкв не делали, только из картофеля, свёклы, репы. А тут такие большие, праздничные, яркие тыковки со страшным оскалом, который совсем не пугает.
— Мама, — слышит она голос девочки в костюме ведьмы, — мама, смотри, я тоже так хочу выглядеть, вон как та девушка в почти сожжённом платье.
Лорилэй улыбается ей, а про себя думает, что никогда не пожелала бы этой малютке своей судьбы. Девочка же протягивает ей леденец. В груди появляется ещё больше тепла. На улице творится что-то невообразимое. Это вселенский бал-маскарад, где люди веселятся и радуются, а взрослые ведут себя словно дети. Мир здесь переворачивается с ног на голову: мертвые становятся живыми, печальное — радостным, а волшебное и внеземное — земным.
Лори чувствует, что ей очень нравится этот мир. Она осознаёт, что в другие дни он, скорее всего, иной, упорядоченный, со своими законами и правилами, но люди всё равно в нём свободны, а отношения много добрее, чем в том, в котором она жила.
Вот бы остаться…
Впереди старый город и площадь.
Скорее всего, заветная дверь, которую она ищет, — там. Но не всё ещё сделано. В ту дверь нужно войти чистой, без страхов и обид.
Времени остаётся мало, скоро наступит рассвет, а так много ещё надо успеть.
Нельзя войти в будущее, не отпустив прошлого. Она вспоминает всё, чему учила её Эгле.
Чтобы избавиться от ненужного, его необходимо сбросить. Прийти на берег речки или озера, набрать мелких камешков, сесть на берегу возле воды, взять в руку один камешек, подумать о чем-то одном, от чего хотела бы избавиться, бросить камень в воду и сказать при этом «Отпускаю».
Взять второй и повторить то же самое. Так и только так можно найти дорогу к новой, счастливой жизни…
К жизни! Слово-то какое! Как ей хотелось бы жить…
Но нет времени возвращаться в лес и искать озеро. Если бы Лори умела плакать, она бы заплакала. Но мёртвые не плачут.
«Только поглядеть бы на ту заветную дверь», — подумала она с сожалением и продолжила свой путь к центральной площади.
Как изменилась эта площадь! Тут, видимо, больше никого не казнили. Там, где когда-то пылал костёр, унесший её жизнь, теперь располагался большой фонтан. Сейчас, ночью, его струи не били вверх, создавая причудливые узоры, вода же в его чаше была неподвижна и походила на большое чёрное зеркало.
Как ни странно, камешки нашлись у клумбы с розами. Они ещё цвели, светлые и тёмные, точёные в своей красоте цветы были обращены к ней. Жаль нельзя ночью увидеть их цвет. А утром… Будет ли ещё хоть одно утро у неё…
Лори села на край фонтана. Посмотрела в воду и не увидела своего отражения. Её душа плакала, когда она бросила в глубь фонтана первый камень.
— Я прощаю тебя, Мельник. Знаю, что ты давно в другом мире, но пусть тебе станет легче от моего прощения. Отпускаю обиду за камень, брошенный в меня.
— Я прощаю и тебя, служанка Герцога, и всех детей твоих. Отпускаю.
— И тебя я прощу, глупая Имре, не знаю, за что ты так поступила со мной, но твоя жизнь давно закончилась, как и моя. Отпускаю.
Ещё один камень упал на дно фонтана, и в тёмной воде стал появляться девичий силуэт.
Она простила и священника, сопровождавшего её на казнь, и факельщиков, что поджигали поленья. В её ладонях оставался только один камень. Но и его бросила Лорилэй в воду.
— Я прощаю вас, ваша светлость, отец мой. Видимо, Господь всё же услышал мою молитву и дал мне встречу с вами. Пусть не успели мы узнать друг друга, но я знаю, что вы всегда любили меня, вашу дочь, украденную из колыбели. А я всегда любила вас. Отпускаю.
И вдруг случилось чудо. Настоящие человеческие слёзы потекли из глаз по её щекам.
Лорилэй встала и огляделась.
На востоке занимался рассвет.
Вот она, заветная дверь! Старая, местами с облезшей краской и буквой «А» — такая же была на гербе Герцога.
Лори со всех ног побежала к ней.
Рванула на себя ручку и вошла до того, как первый луч солнца коснулся её.
Она даже не успела оглядеться, как какая-то воронка затянула её, и наступил покой. Она сохранила способность мыслить и даже немного двигаться.