— Все равно, разрешите мне отправиться в лес с командой. Мне необходимо самому разобраться, своими глазами увидеть…
— Люди вас не принимают. Я говорил вам уже, как они относятся к чужакам-инопланетянам…
— В таком случае, все полетит к чертям! И ваши деньги, и моя степень…
— Ну, вы еще достаточно молоды и успеете сделать себе имя в науке, — заметил Бидграсс. — Вы прилежно работали, проявили усердие — и я поставлю в известность об этом Белконти.
Старик говорил спокойным тоном, но в глазах его Коулу почудился блеск. Он непонимающе пожал плечами.
— Полагаю, мне придется прожить здесь до прихода «Горбэлса». Не самое лучшее времяпрепровождение, я вам скажу.
Коул отвернулся от собеседника и принялся демонстративно разглядывать книжные полки, будто намереваясь найти какую-то книгу. Бидграсс молча удалился.
Вечер выдался скучным. Пайя в саду не показывалась, и Коул бесцельно посматривал в сторону изгороди — взгляд притягивала странная скала, поднимавшаяся над лесом Ланди. Он был готов отправиться прямо туда, в чащу — пусть даже и в одиночестве. До прибытия «Горбэлса» оставалось сто пятьдесят дней… черт побери, зачем они вообще посылали за ним? Похоже, они сговорились загубить его докторскую… И к тому же они… Наконец ом заснул.
Разбудил его невообразимый шум: вой далекой сирены, хлопанье дверей и чей-то топот в главном доме. Спешно одевшись, он заметил красное зарево в небе с южной стороны и услышал громкий гул. Выбежав из комнаты в холл, он столкнулся с Пайей, лицо ее было бледно, она глянула на него дикими глазами и крикнула:
— Стомперы атакуют! Быстро за мной, вы должны укрыться вместе с нами в подвале!
Коул последовал за девушкой в главный дом, они спустились этажом ниже — там миссис Вигноли гнала домашних великанш вниз по ступенькам. Огромные женщины возбужденно трясли головами. Некоторые были совсем голыми, а одна рвала свою одежду в клочья. Коул повернул назад.
— Я — эколог, я хочу видеть все! — объявил он. — Стомперы — тоже информация!
Он легко подтолкнул девушку к женщинам и выскочил на веранду, С юга катились мощные мелодичные звуки — словно там кто-то взял аккорд на органе — и доносился шум, сопровождаемый неимоверно протяжным гудением. Старый Хоукинс протанцевал по дороге, уморительно подпрыгивая и выкрикивая что-то на своем варварском языке. А в вышине висели три луны — Кэрдуин, Моруэнна и Эннис, обозначившие в призрачных голубых тенях вершины огромного равнобедренного треугольника с узким основанием, вычерченным параллельно горизонту. Этот вид что-то напомнил Коулу, но музыка и гудение отогнали мелькнувшую было мысль.
Сдерживая приступ паники, он повернулся и обнаружил, что рядом стоит Пайя.
— Они идут — за вами, за нами, — девушка пыталась перекричать музыку.
— Но мне необходимо увидеть… Ступай в убежище, Пайя!
— С вами я чувствую себя не так одиноко, — призналась девушка. — От них все равно не скрыться — как ни старайся. Пойдем-ка лучше на смотровую вышку — оттуда хорошо будет видно.
Пройдя через дом и миновав две лестничные клетки, они оказались на крыше башни, отстроенной в юго-восточном углу; здесь их настиг разливавшийся в ночном воздухе раскатистый органный звук, и Коул, оглядевшись, увидел, как пламенеет небо на юге — там метались, пикируя, флайеры, и в отблесках огня вырастали столбы черной пыли. Трассы, ионных залпов, переплетаясь, рассекали сгустившийся сумрак, но уханье тяжелых бластеров едва доносилось, заглушаемое затопившей все музыкой.
Объятая пламенем часть далекой стены, ярдов в сто длиною, рухнула наземь, и гигантские длинноногие фигуры стомперов прыжками устремились в образовавшуюся брешь. Флайеры, словно рассерженные пчелы, роились над проломом, ведя плотный огонь из бластеров и выжигая лес возле изгороди. Мелодичный гул все нарастал, становясь непереносимо громким и насыщенным, и тут Коул встряхнул девушку и прокричал:
— У меня голова раскалывается, я уже ничего не соображаю! Пайя! Что это за музыка?
— Это пение стомперов! — крикнула она в ответ.
Он затряс головой. На станции царила суматоха — всюду загорались огни, из ангаров выползали тяжелые грузовые машины. Стена по краям бреши полыхала в фиолетово-синем свечении бластеров и ярко-красных струях огнеметов. Оборонительный пояс горел — Коул видел, как огонь вспыхивал и исчезал, вновь появляясь то тут, то там. Пламя рывками прокладывало себе путь, и объятая его языками стена напоминала огненную оболочку, за которой ворочается что-то страшное, норовящее разорвать ее.