— Ты шутишь?
— Нет, я говорю серьезно. Я рос безотцовщиной, и ни один мой ребенок не родится с таким ярлыком. Я буду отцом этого ребенка, это право у меня никто не отнимет. Я в такой же степени ответственен за ребенка, как ты.
Она взволнованно всплеснула руками:
— Лукас, это сумасшествие. Мы даже не знаем друг друга.
— Поверь мне, два родителя лучше, чем один, а брак, который держится на таком притяжении, какое испытываем друг к другу мы, имеет гораздо больше шансов, чем любая романтическая иллюзия, о которой ты, возможно, мечтаешь. Подумай об этом.
Она нахмурилась, и Лукас понял, что ему лучше сейчас не давить на нее, дать ей возможность поразмыслить над тем, что он сказал. Он направился к двери.
— Помни, Оливия, твое решение должно прежде всего учитывать интересы нашего ребенка.
Выходя в коридор, Лукас подумал, что мастерство в ведении переговоров может помочь ему сейчас заключить решающую сделку его жизни.
На следующее утро, сидя у мраморного туалетного столика в комнате отдыха, Оливия маленькими глотками пила чай. Сейчас, когда ей нужно было решать, как строить дальше свою жизнь, не хотелось, как обычно, идти со всеми в столовую, разговаривать.
В комнату вошла Молли Доил.
— Что случилось, Оливия? Раньше ты не пряталась от всех с кружкой чая.
— Очень много работы с утра. Молли наклонила голову. Прямые белокурые волосы красиво обрамляли ее лицо.
— Независимо от количества работы ты никогда не отказывалась от кусочка сырного пирога за компанию. Но в последнее время…
Молли была самой близкой подругой Оливии в «Баррингтоне», ей можно было довериться. Прошлой ночью Оливия собиралась позвонить маме, но потом передумала: сначала ей нужно самой прийти к какому-то решению.
— Я беременна. Молли не удивилась.
— Я подозревала это, глядя, как ты зеленеешь при виде еды. И когда вы со Стенли поженитесь?
Подруги Оливии знали, что она мечтает выйти замуж за своего босса. Стыдясь и переживая по поводу случившегося на Рождество, Оливия никому ничего не рассказала.
— Отец ребенка — Лукас Хантер. Молли довольно быстро пришла в себя.
— Я слышала, как болтали, будто вы с Лукасом целовались под омелой на рождественской вечеринке, но не поверила. — И, помолчав, добавила:
— А как же Стенли?
— Я думала… я надеялась… — Оливия замолчала, удивленная тем, что утраченные надежды волнуют ее гораздо меньше, чем огонь желания в глазах Лукаса.
— Ты сказала об этом Лукасу?
— Вчера.
— И?.. — допытывалась подруга.
— Он предложил мне выйти за него замуж. Я не приняла этого всерьез. Как можно? Ведь мы совсем не знаем друг друга.
Молли удивленно подняла брови.
— У нас было всего лишь раз, — объяснила Оливия.
— Одного раза вполне достаточно. Что касается Лукаса, то он не станет бросаться такими словами. Лукас производит впечатление человека, знающего, что он делает. Наверное, именно поэтому Рекс Баррингтон доверяет ему. Что ты ответила на его предложение?
— Это было скорее предложение о слиянии двух фирм. Я ничего ему не ответила. Он сказал, чтобы я подумала.
— А чего ты хочешь?
— Пока не знаю. — Оливия глубоко вздохнула и решительно добавила:
— Я сама должна найти выход. Молли погладила ее по руке:
— Это будет нелегко. Одной логикой здесь не обойдешься, да и умение составлять контракты не поможет. Руководствуйся не только разумом, но и чувствами, не забывай про это. — Посмотрев на часы, она нахмурилась. — А мне пора возвращаться к своей рекламе. Что-то не могу сосредоточиться последнее время.
— Джек? — спросила Оливия, зная, что Молли мечтает об интимных отношениях со своим шефом.
— Он снился мне прошлой ночью. А сегодня я поймала себя на том, что мечтаю о нем за рабочим столом… — Она остановилась. — Тебе нужна моя помощь?
Оливия благодарно улыбнулась подруге:
— Спасибо, но мне нужно разобраться в себе.
— Всегда рада помочь. Ты знаешь, что можешь на меня положиться.
Когда за Молли закрылась дверь, Оливия встала, глубоко вздохнула и закрыла глаза. И снова перед ней возникло лицо Лукаса, его голубые глаза призывали ее сделать правильный выбор не только для себя, но и для их ребенка.
Лукас прекрасно знал, когда нужно отступить, а когда — переходить в наступление. С коробкой, полной сандвичей и напитков, он вошел в офис Стенли Уиткомба. Джун, увидев его, заулыбалась. Лукас небрежно кивнул ей и направился прямо к столу Оливии. Когда та подняла голову, он уже ставил коробку на край ее стола.
Из своего кабинета вышел Стенли.
— Привет, Лукас. У нас что, сегодня совещание?
— Нет. Я пришел забрать Оливию на ланч. Стенли, казалось, был удивлен не меньше, чем его секретарша, которая озадаченно взглянула на Оливию. Лукас тоже смотрел на Оливию. Ход был за ней.
Она пристально посмотрела Лукасу в глаза, затем быстро перевела взгляд на Стенли.
— Могу ли я уйти сейчас? — спросила она шефа.
— Конечно. И не торопитесь возвращаться, сегодня вы начали работать раньше всех нас.
Лукас заметил, как лицо ее слегка вспыхнуло. Всегда ли она так волнуется, когда Уиткомб рядом?
Год за годом наблюдая, как живут Мим и Уатт, Лукас знал, что брак — это не волшебная сказка, а тяжелый труд, со своими радостями и печалями.
Он не сомневался, что им с Оливией будет хорошо вместе — вчерашний поцелуй доказал это. Даже сейчас между ними, казалось, пробегают искры.
Оливия вынула из ящика свою сумочку.
— Я готова.
Когда они вышли в холл, она повернулась к нему:
— Ты мог бы и предупредить меня.
— Боялся, что ты откажешься.
— Если бы я не хотела идти с тобой на ланч, то не пошла бы в любом случае.
— Запомню на будущее. — Он усмехнулся. Во внутреннем дворике находилась специальная площадка с круглыми столами и стульями. Было еще рано, и они оказались почти одни. Выбрав столик, стоявший за пальмой, Лукас поставил коробку и выдвинул стул для Оливии.
— Ты всегда приходишь на работу раньше всех?
— Я плохо спала сегодня. — Ее шелковистые волосы, волнами спадающие на плечи, отливали на солнце красным.
— Думала о ребенке… или о моем предложении?
— И о том, и о другом. — Оливия отвернулась, избегая его взгляда.
Что ж, по крайней мере она не отвергла его идею, сочтя ее нелепой. Он уселся напротив и передал ей сандвич с тунцом и пакет молока.
— Когда у тебя защита?
Она откинулась на спинку стула, разворачивая сандвич.
— В конце месяца.
Откусив приличный кусок от своего сандвича, Лукас наблюдал, как Оливия отломила кусочек хлебной корочки и положила себе в рот. Она снова выглядела бледной.
— Когда ждешь результатов экзамена, кажется, что время остановилось.
— Ты помнишь? — спросила она с улыбкой. Хотя экзамен Лукас сдавал девять лет назад, он прекрасно помнил тот период.
— От этого зависело очень многое. Я должен был оправдать доверие.
— Твоей семьи?
— У меня нет семьи. — Он не хотел говорить об этом. По крайней мере пока. — Ты собираешься есть или нет?
Она взяла бутерброд в руки, но поднеся ко рту, вдруг позеленела и резко отодвинула его на край стола.
— Извини, Лукас, но запах тунца… Внезапно он все понял.
— Ты уверена, что причина в рыбе? Может, тебе обратиться к врачу?
— Я только вчера была у врача. Это утренняя тошнота. Правда, у меня она с утра до вечера.
— Но ты должна есть, — сказал он. Его тронула ее беззащитность. Ему захотелось охранять ее, защищать. Неведомое прежде чувство.
— Я понимаю, но некоторые запахи не могу выносить.
— Что тебе принести?
— Лукас, честное слово…
— Я должен тебя накормить. Может, ты хочешь пойти в другое место?
Его решительность убедила ее.
— Сандвич с индейкой было бы замечательно. И с содовой — без кофеина.
— Что-нибудь еще?
— Нет, спасибо. Доктор сказал, что если я буду есть понемножку, но часто, мне будет легче.