— Жаль, что ваш друг ночует не у нас, — печально сказала одна из двойняшек.
Джерин уже забыл, кто из них кто. Обе только и твердили, что о мощном телосложении великана, о его чудных доспехах, крупных чертах лица, горделивой улыбке… и т. д. и т. п., пока Джерин не возненавидел само имя своего чужеземного друга. Обветренное лицо Бадока тайком улыбалось при виде явного неудовольствия гостя.
Наконец трапеза кончилась. Лис, в полном одиночестве и вполне тем осчастливленный, отправился спать. Ноги его свисали с кровати, поскольку Бадок, чтобы получше устроить барона, согнал с нее одного из младших своих сыновей. Но Джерин так устал, что его это ничуть не обеспокоило.
Около полуночи его разбудил женский крик. За ним последовал еще один, затем еще, очень длинный: «Эвои! Эвоиии!» Тут он успокоился. Это всего лишь последователи и последовательницы Маврикса, ситонийского бога вина, устроили для себя полуночное веселье. Конечно, несколько удивительно, что культ Маврикса добрался даже до этого всеми забытого места, ну да какая разница? И он снова заснул.
Наутро обнаружилось, что заботливые крестьяне не только вычистили до блеска лошадей своих гостей, но также оставили им дары — свежий хлеб, вино, сыр, лук, кучу сушеных фруктов и мяса, свалив все это в задней части повозки. Целый отряд мальчишек отправился их провожать, пока наконец родители не окликнули сорванцов и не велели им вернуться обратно.
— Даже не хочется уезжать, — сказал Вэн.
Джерин присмотрелся к нему: нет на его физиономии следов довольной ухмылки? «А если есть, что тогда? — спросил он себя, — Ты не завидуешь ли его счастью?» «Да, немного», — ответил внутренний голос.
К югу от деревни дорога малость улучшилась, во всяком случае она перестала пропадать, как раньше. Воздух под деревьями был прохладным и влажным, и солнце палило не так нещадно. Джерин чувствовал себя здесь, словно дома, впервые с тех пор, как покинул замок Рикольфа. И не только он. Элис тихонько напевала какую-то песенку северных мест. Увидев, что он наблюдает за ней, она улыбнулась.
Они выехали на поляну, такую широкую, что ее можно было назвать даже лугом, затерявшимся глубоко в лесу. Лис сощурился от неожиданно яркого света. Олениха, щипавшая мягкую траву на краю леса, подняла голову, услышав лязг повозки, и метнулась в чащу.
— Давай съезжай с дороги, — сказал Вэн и потянулся за луком и колчаном Джерина.
Хотя в бою великан и презирал это оружие, охотиться он любил и был отличным стрелком. Он на цыпочках пересек поляну и растворился среди деревьев так бесшумно и грациозно, что ему позавидовала бы любая кошка.
Вздохнув, Джерин отпустил поводья и растянулся на ароматной траве. Напряжение в мышцах начало понемногу отпускать. Элис вылезла из повозки и присоединилась к нему. Лошади радовались остановке не меньше людей. Они принялись щипать траву с таким же рвением, с каким это делала самка оленя несколько минут назад.
Время шло, а Вэн и не думал возвращаться.
— Похоже, он забыл, каким концом накладывают на тетиву стрелы, — предположил Джерин.
Он встал, подошел к повозке и достал копье Вэна.
— Хотя с таким оружием, как у него, это не удивительно.
Каждый раз, беря копье приятеля в руки, Лис восхищался его умением управляться с этакой тяжестью.
Чтобы убить время, он стал упражняться в выпадах и парировании незримых ударов. И разумеется, не мог не заметить, что Элис наблюдает за ним. Нечасто ему выпадал в жизни случай покрасоваться перед очаровательной девушкой. Он все больше и больше сердился на рану, из-за которой ему пришлось отклонить приглашение Рикольфа и которая лишила его возможности полноправно за ней поухаживать.