Хьюго, удивленный неожиданным ответом противника и поспешным отступлением своего дружка, тем не менее запальчиво воскликнул:
– Только попробуйте, и мой отец отстегает вас хлыстом!
– Это тебя лорд Олен выпорет до полусмерти, – прошипел у него за спиной Ярпол. – Ты что, не знаешь, кто перед тобой?
Брум, ошеломленный словами своего спутника, запинаясь, начал:
– Как кто? Это мистер…
– Ты полный идиот, Хьюго! Это лорд Хокхерст!
У Брума отвисла челюсть. Он застыл на месте, пытаясь осмыслить это невероятное известие, а затем ретировался еще более поспешно, чем его дружок.
Лили растерянно проводила взглядом стремительно удалявшуюся парочку, не меньше Брума потрясенная словами Ярпола.
Молодая женщина не могла поверить своим ушам. Зная о его репутации, она всегда считала, что от одного только вида лорда Хокхерста должно дух захватывать; лицо, прекрасное, как у Адониса, одет в щегольские наряды, сшитые по последнему крику моды, по сравнению с которыми одежда сэра Освальда Ридли выглядит жалкими лохмотьями. Цветистые комплименты, изящные, но насквозь лживые, стекают с его языка, как вода с горной кручи.
Никто не мог больше отличаться от мысленно нарисованного Лили портрета, чем этот строго одетый господин с суровыми чертами лица, говорящий прямо и даже резковато. Разумеется, этот человек не может быть лордом Хокхерстом, ведь правда?
Однако Лили прочла ответ в прищуренных глазах мистера Сент-Клера, в подергивающейся жилке на его волевом подбородке.
Она стояла как громом пораженная. А ведь этот мужчина ей так понравился! Жизнь в театре научила молодую женщину быстро и точно оценивать людей, и до сих пор она тешила себя надеждой, что это у нее получается отлично. Сознание того, что она приняла «короля гримерных» за порядочного человека, достойного ее дружбы и доверия, явилось для нее страшным ударом. Как она могла так ошибиться?
Мистер Сент-Клер показался ей искренним и откровенным, совсем не таким, каким Лили представляла себе лорда Хокхерста. Стоит ли удивляться, что его так развеселили ее опасения, не пострадает ли его репутация, если их увидят вместе!
Деймон был огорчен не меньше Лили тем, что Ярпол раскрыл его инкогнито. «Теперь, – с горечью думал он, – она начнет подлизываться и кокетничать, и я так никогда и не узнаю, действительно ли она испытывает ко мне какие-то чувства». Деймон повернулся к молодой женщине, приготовившись увидеть отвратительную перемену, произошедшую в ее отношении к нему: льстивую улыбку, томные взгляды, восхищенные ахи и охи.
Перемена была налицо, однако вовсе не та, которую он ожидал.
Взгляд зеленых глаз, обращенный на него, был полон не притворной нежности, а откровенной неприязни.
– Так вы на самом деле лорд Хокхерст? – с отвращением бросила Лили, будто только что узнала, что перед ней сам сатана.
Деймон кивнул. Еще ни одна женщина, узнав, кто он такой, не выказывала такого негодования, и это его отчасти даже позабавило.
– Почему вы мне солгали? – воскликнула Лили. – Почему вы представились мне Деймоном Сент-Клером?
Он с восхищением оглядел ее. Господи, до чего же она прекрасна в гневе!
– Я вам не солгал. Меня действительно зовут Деймон Сент-Клер – с того дня, как я появился на свет.
– Но ведь вы – граф Хокхерст!
Ее глаза вспыхнули ослепительным зеленым огнем. Гром и молния, она произнесла этот титул так, словно обладать им – тягчайшее преступление.
– Да, я стал графом после смерти отца, – согласился Деймон, озадаченный реакцией Лили. – Однако это Эдвард представил меня, забыв упомянуть мой титул.
– Почему вы его не поправили?
Он пожал плечами:
– Ну, во-первых, вы могли бы подумать, что я придаю своему титулу слишком большое значение, а это не соответствует действительности. Во-вторых, Пал, несомненно, боялся, что вы, узнав, кто я такой, сразу же попытаетесь привлечь мое внимание.
В ее глазах сверкнули молнии:
– И вы подумали то же самое!
– Возможно, – осторожно признался Деймон, опасаясь подставлять себя под гнев Лили. – Видите ли, большинство женщин повели бы себя именно так.
– Сомневаюсь! В любом случае я не принадлежу к этому большинству!
«И слава богу!» – с чувством произнес он про себя.
Стремительно развернувшись, Лили быстро пошла в том направлении, откуда они только что пришли.
– Куда мы теперь пойдем? – спросил Деймон, догоняя ее.
– Я иду домой! – гневно воскликнула молодая женщина. – Куда пойдете вы, меня совершенно не интересует!
Она ускорила шаг, пытаясь оторваться от него, но Деймон не отставал. У него мелькнула печальная мысль, что ему еще придется пожалеть о том, что Лили ведет себя совсем не так, как он ожидал.
– Пожалуйста, оставьте меня в покое! – ледяным тоном произнесла она. – У меня нет ни малейшего желания гулять с «королем гримерных»!
Деймон вздрогнул. Он ненавидел это прозвище, хотя не мог отрицать, что извлекает из него определенную выгоду. Актриса, замеченная лордом Хокхерстом, сразу же получала известность, и поэтому тщеславные женщины всеми силами добивались его внимания. В настоящее время Деймону крайне редко приходилось прилагать усилия, чтобы завоевать сердце актрисы, возбудившей его интерес. Гораздо чаще они сами падали в его объятия, словно перезрелые персики.
– Вы не хотите со мной гулять только потому, что я не «просто мистер Сент-Клер», а лорд Хокхерст? – уточнил он.
– Я вообще с трудом могу поверить, что вы – лорд Хокхерст! – запальчиво воскликнула Лили.
– Что же в этом такого трудного?
– В вас нет ни красоты, ни обаяния, – раздраженно бросила она, – а одеваетесь вы, как сельский священник.
Да, Лили уж точно не перезрелый персик!
– Как вы любезны, – грустно усмехнулся Деймон. – Извините, что так сильно разочаровал вас.
Тем временем они вышли на Куинз-сквер. Их шаг был настолько быстр, что они обгоняли некоторые лениво катящиеся экипажи.
– Ваш аллюр сделал бы честь участникам скачек в Аскоте, – насмешливо заметил уязвленный Деймон.
– Если я иду слишком быстро для вас…
– Ни одна женщина еще не оказывалась слишком быстрой для меня, – все так же насмешливо заметил он. – Вспомните, кто я такой!
Лили вспыхнула:
– Какого вы с Эдвардом низкого обо мне мнения! Как вы могли подумать, что я брошусь вам на шею из-за какого-то титула?
Хокхерст скривил губы. Еще ни один человек – ни мужчина, ни женщина – не отзывался столь пренебрежительно о графском титуле, заветной мечте многих.
– Однако большинство женщин на вашем месте охотно бросились бы мне на шею.
– Тщеславный ловелас!
– Прошу заметить, не настолько тщеславный, чтобы считать, что приманкой являюсь я сам, а не мой титул. Если же этого оказывается недостаточно, завоевать расположение женщины мне обычно помогает огромное состояние.
– Я уже вам говорила, что далеко не каждая женщина продается!
Никогда прежде Хокхерсту не доводилось встречать женщину, у которой его титул и богатство вызывали бы острую неприязнь, и он очень сомневался, что на этот раз дело обстоит иначе. В конце концов, Лили – актриса. Однако, если она только играет, во имя всего святого, какой же может быть у нее мотив?
Они продолжали идти так быстро, что многие провожали их недоуменными взглядами.
– Повторяю, – прошипела Лили, – я не желаю гулять с вами.
– А вы и не гуляете. Это я иду с вами, и вы только напрасно запыхаетесь, стараясь сбежать от меня. Вы вышли на прогулку под моей защитой, и под моей защитой вы возвратитесь домой.
– Я никогда не буду находиться под вашей защитой!
Деймон чуть приподнял бровь:
– Лили, никогда – это ведь так долго!
Его ирония еще больше разозлила ее. Резко развернувшись, Лили перешла на противоположную сторону улицы, и кучеру, не ожидавшему столь неосмотрительного поступка, пришлось натянуть поводья, останавливая несущихся лошадей. Он во всеуслышание в весьма нелицеприятных выражениях высказал все, что думает про эту сумасшедшую.