Когда кладовщица возвратилась из декрета, ему было жаль покидать инструменталку. К тому времени она превратилась в своего рода клуб, где перекуривали, хохмили, поплевывая на промасленный пол, толковали о жизни, о международном положении, он приносил сюда свежие номера журналов, книга, заговаривал о литературе, искусстве — и с удивленном чувствовал, что его, мальчишку, слушают с не меньшим вниманием, чем он — ветеранов-фронтовиков. После конца смены его не тянуло домой. То есть к тетке, — он давно жил у родственников, переходя из рук в руки наподобие эстафетной палочки, которую, однако, не спешили перехватывать. Впрочем, он ехал чаще не домой, а в библиотеку, маленькую и уютную, напротив Политехнического, — он готовился в институт. Но в тишине и тепле его вскоре смаривал сон…
Пожалуй, в этом Бубенцове было что-то от него самого, думал он. С поправкой на время…
Въехали в поселок — базовый, тот самый, до которого добирались весь день. Степь на западе пылала костром в полнеба. Палатки геологов, вольным табором разбитые на окраине; сборно-щитовые дома, вытянувшиеся в короткие, компактно спланированные улицы, разбросанные кое-где землянки, а кое-где и коттеджи с теремками-мезонинчиками, — все было розовым, пурпурным, багровым, в каждом стекле был пожар. Газик развернулся на площадке перед столовой. Здесь по периметру располагались все те легкомысленные сборные домики, на одном значилось «Почта», на другом — «Промтовары». В третьем была столовая, и у входа в нее, на крыльце, со спичкой в зубах, возвышался Гронский в окружении всей честной компании. При виде машины оттуда исторглись такие радостные возгласы, будто расстались они не три часа, а по крайней мере три дня назад. Феликс подумал, что вскоре, может быть, завтра, все они расстанутся — и уже вряд ли соберутся когда-нибудь вместе… Ему отчего-то сделалось грустно.
Вышли из машины, он представил Самсонова.
— И что там, на буровой? — пожимая Самсонову руку, спросил Карцев у Феликса, как бы подмаргивая — или вправду подмаргивая — сквозь очки.
— А выпороли, — вздохнул Феликс сокрушенно. — И меня, и литературу…
— Ну, вы тут ни при чем, — улыбнулся Самсонов. — Лично вы…
— Отчего же… — Феликс пожал плечами. — Все-таки литература…
— «Литература — это я», — сказал Карцев.
Все рассмеялись.
— Нет, без дураков, — сказал Феликс. — Всыпали… Всыпали по первое число!..
— Мы это умеем, — потирая ладонь о ладонь, весело признался Чуркин.
— Еще как! — рассмеялся Сергей.
Феликс поймал на себе обеспокоенный взгляд Айгуль. Она стояла на ступеньках, рядом с Верой, порядком усталой, с померкшим лицом, — все такая же свежая, как при выезде, даже ее белое, в голубую полоску платье, казалось, ничуть помялось за всю длинную дорогу.
Она перехватила его взгляд и тут же отвела глаза, лицо ее приняло хмурое выражение, — впрочем, довольно нарочитое… Ощутив это, он словно нечаянно столкнулся с ней в темноте, поймал ее руку…
До начала выступления оставалось какие-нибудь час или полтора. Было совершенно ясно, что поездка в пещеру сорвалась, туда уже не успеть.
Но внезапное упорство проявил Бек. То ли теперь, вблизи от Карадон-Аты, ему представлялось чуть ли не святотатством до нее не добраться, то ли вообще раз намеченное, по его мнению, во что бы то ни стало должно было выполняться, — но он высказал идею вполне сумасбродную: когда бы ни закончилось выступление, после него отправиться в подземный храм.
Однако явно нелепая мысль Бека вдруг увлекла всех. Феликс увидел перед собой лунную степь, как бы припорошенную снегом… Пещеру с темным входом… Бегучие отблеск костра в глубине… Какое-то веселое, озорное чувство вспыхнуло в нем, да и не только в нем. Бека поддержала молодежь. Гронский, как всегда, был великолепен. После некоторой заминки он проговорил задумчиво — «Нет и нет… А отчего же нет?..» — И так взбросил при этом на самый лоб треугольник лохматых бровей, так выразительно развел руками в стороны что ему зааплодировали, точь-в-точь как вчера, при подношении укутанного в хрустящий пергамент балыка. Артист, подумал Феликс, опять-таки вчерашними словами, великий артист…
Все решилось в какие-нибудь пять минут.
Собственно, даже и не в пять, — не прошло и пяти минут, как за гостями приехали весьма усиленно их опекавшие хозяева, во главе с мэром поселка, очень молодым, очень стремительным парнем, и, осведомясь об обеде и посетовав на недостаток фруктов и овощей, увезли всех в геологическую экспедицию, в управление, находящееся, впрочем, рядом, в каких-нибудь двух шагах. Там можно было отдохнуть перед выступлением. Карцев тем временем отправился побродить по поселку. Феликса задержал Самсонов.