Я бросаю маску на заднее сиденье и оглядываюсь, чтобы убедиться, что все еще вижу внедорожник Слейтера, но мое внимание привлекает свет фар. Я щурюсь, глядя в зеркало заднего вида.
Фары.
Я наблюдаю за ними, вижу, как машина приближается к нам.
– За нами следят, – говорю я ей.
– Что? – она несколько раз оглядывается, стараясь не отрывать взгляда от дороги. – Кто…?
– Я не знаю, – я вижу впереди огни «Колдфилда» и выпрямляюсь, готовясь. – Припаркуйся и иди к охране, – инструктирую я ее. – Скажи им, что ждешь свою машину, и оставайся там.
Она въезжает на парковку, впереди две черные стены, которые служат забором высотой примерно в двадцать футов, а ворота между ними открыты по обе стороны. Это выглядит как вход в замок, но других стен у него нет. Ни по бокам, ни сзади. За ним следует ряд аттракционов: дома с привидениями, квесты, фудкорты, лабиринты и другие аттракционы с острыми ощущениями. Фасад замка – лишь часть этого, возведенный для того, чтобы вы почувствовали, что покидаете один мир и попадаете в другой.
У меня с кардиналами отношения между любовью и ненавистью. Но на этом фронте они сделали что-то правильное.
Прю смотрит на меня.
– Просто отпусти меня домой.
– Ты можешь идти домой, – говорю я, – но я не могу гарантировать, что он преследует именно меня.
Ее брови достигают линии волос, когда она смотрит на меня.
– Ты действительно хочешь остаться сегодня одна? – спрашиваю я.
Она вздыхает, поджимает губы, въезжая на парковочное место и выключая двигатель.
Машина позади нас исчезла, и я не знаю, припарковался тот, что за рулем или нет. Мы выходим, и я хватаю нож, прежде чем она запирает двери.
Но когда я поднимаю глаза, он там. Тот самый, в черном. Стоит за медленным потоком тел, движущихся в парк развлечений.
Он все еще одет в черный костюм и рубашку, но медленно начинает снимать пиджак, глядя на меня сквозь маску. Кровь капает с ножа в его руке, и мой желудок подпрыгивает. Он нашел Эрика?
Его пиджак падает в грязь.
Кто-то мчится сквозь толпу, направляясь к входу, и я отвожу взгляд от парня, чтобы увидеть бегущего Слейтера. Черная Маска прослеживает траекторию моего взгляда, замечая его, а затем снова поворачивается ко мне.
Как будто мы собираемся выяснить, кто сможет добраться до него первым.
– Иди, – говорю я Прю.
Она следит за моим взглядом, видит парня, а затем снова смотрит на меня, тратя целых две секунды, вместо того, чтобы просто убраться к чертовой матери. Она бежит, а мы с Черной Маской синхронно поворачиваемся и идем к воротам. Он ослабляет галстук, стягивает его с шеи и выбрасывает на ходу.
Я смотрю на него, а он не сводит с меня взгляд, и я чувствую, как в моих глазах появляется улыбка, и требуется вся сила воли, чтобы она не перешла к губам.
Слейтер показывает свой браслет с сезонным пропуском, я смотрю на Черную Маску, и... мы бежим.
Мы проталкиваемся сквозь толпу, проносимся мимо билетных касс, слыша позади крик охранника:
– Эй!
Слейтер взбегает по ступенькам «Сумасшедшего дома» и рывком распахивает двери, быстро оглядываясь, прежде чем скрыться внутри.
– Вернитесь! – кричит нам мужчина.
Но я растворяюсь в толпе.
Перепрыгиваю через две ступеньки за раз, протискиваюсь сквозь очередь и распахиваю двери. Оглядываюсь, но Черной Маски больше нет.
Я ищу его взглядом, но он исчез.
Ныряя в здание, я мгновенно останавливаюсь и моргаю от ярких вспышек света, установленных на потолке. Зеленые, синие и желтые едва освещают коридор, в то время как вдалеке звучат записи криков и маниакального смеха. Впереди тупик, и, поворачивая налево, вижу длинный коридор, в котором ряд тюремных камер по обе стороны.
В проемах решеток руки, готовые схватить тебя.
Ему пришлось бы проходить здесь.
Я бросаюсь вперед, не беспокоясь о том, какие из рук настоящие, а какие нет. Пальцы манекена задевают меня, другие цепляются за мою рубашку. Пытаясь отстраниться, вздрагиваю, когда меня трогают еще чьи-то руки, кто-то колотит в дверь и сзади раздаются стоны.
Я уже почти добираюсь до конца коридора, когда меня хватают за руку, впечатывая в дверь камеры, его правая рука цепляется за мою. У меня в животе все обрывается, и я задыхаюсь.
Сглатываю, обретая дар речи.
– Отпусти меня! – кричу я.
Он смеется, и я поднимаю глаза, видя, как сквозь прутья мне улыбаются коричневые зубы. Он обхватывает меня за талию, а другой рукой сжимает мое лицо.