– Я еще не закончил, – уточняет он.
Мое сердце начинает учащенно биться, и я сжимаю телефон. Дедушкины часы в фойе внизу бьют, и он, должно быть, слышит их звук через динамик, потому что говорит:
– Уже за полночь, Элис.
Я вздрагиваю от того, что он произносит мое имя.
– Хэллоуин, – заявляет он. – Тебе стоит остаться дома на это время.
И он вешает трубку, а я стою, все еще прижимая телефон к уху.
Хэллоуин. «Колдфилд». Кошелек или жизнь.
Он только начал.
Часть 2. Хэллоуин
ЭЛИС
Я еще не закончил.
Прошло более двадцати часов, а я все еще не могу выкинуть его слова из головы. Он знает, кто я. Он точно знает, где меня искать, поэтому я почти не спала прошлой ночью.
Хотя я знала, что он не придет. Он бы не позвонил. Он бы убил меня в лабиринте.
Но все равно я не могу побороть страх. Я была так близко к нему. В нескольких дюймах. Одна. Я бы не смогла сбежать. Он отпустил меня.
И он может передумать.
Я наклоняюсь над фонтаном и смотрю на свое отражение в воде. Она переливается через края верхней чаши в нижнюю, слегка забрызгивая мои ноги, но я не чувствую холода. Я наклоняю голову и слышу, как хрустит моя шея, когда я впиваюсь ногтями в каменную кладку фонтана. Я готова к сегодняшнему вечернему забегу.
Моя черная юбка подходит к подтяжкам и опускается на пару дюймов ниже моей задницы. Волосы разметались по белой майке, а моя шапочка не дает им попасть в глаза и испортить макияж. Белая краска на лице и красные губы. Кончик носа красный, а вокруг глаз – черная подводка. Словно артист мрачного цирка.
Что будет, если я его увижу? Ростом он был примерно с Дориана, но этот город разводит баскетболистов, как будто у нас есть свой особый генофонд. Это может быть кто угодно.
Надеюсь, это Дориан. Или кто-то вроде него. Кто-то из их близких, кто больше не может этого выносить, как Мэйн, когда он понял, что должен покончить со всеми, включая себя.
– Элис! – зовет Арден.
Я отхожу от фонтана, одного из двух, расположенных по обе стороны подъездной дорожки, и направляюсь туда, где собрались Арден и ее друзья.
Вандер обнимает Прю, а та, нахмурив брови, пишет сообщение.
Я наклоняюсь к Арден.
– Что случилось?
– Макгиверн не вернулся домой, – бормочет она. – Она не видела его со вчерашнего вечера.
Ее постоянно то появляющийся, то исчезающий парень.
Я отворачиваюсь, делая вид, что изучаю пейзаж, пытаясь понять, стоит ли мне что-то говорить. Эти люди – друзья Арден, а не мои. Если с ним что-то случилось – если он все еще на том кукурузном поле, – я не хочу оказаться в эпицентре этого дерьмового шторма. Только не снова.
Я смотрю на нее.
– Ты позвонила в полицию?
Она качает головой.
– Его родители не согласятся, – отвечает она, закатывая глаза. – Я уверена, что они правы. Ночь Преисподней – это сплошное баловство. Он, наверное, напился в одном из убежищ, – повторяет она оправдания, которые они ей, очевидно, дали, – или разыгрывает нас, или замышляет что-то, чтобы удивить нас. Какой-нибудь грандиозный финал на завтра, может быть… – она осекается, но в ее глазах все еще читается беспокойство. – Не знаю, просто странно, что он не предупредил меня.
Тори докуривает сигарету и бросает ее на землю рядом с собой.
– Ну, Дориана тоже никто не видел, судя по всему.
Я напрягаюсь.
– Да, – щебечет Арден, передавая мне свою сигарету. – Наверное, они вместе, – а потом она смотрит на меня. – Что заставляет меня еще больше нервничать, когда я буду стучаться в двери сегодня вечером.
– Я в порядке, – заверяю я ее.
Я затягиваюсь, уже не так беспокоясь о своей безопасности, как следовало бы. Она все еще беспокоится о том, что всадники хотят отомстить мне, но она не знает, что теперь есть новый игрок. Сегодня я не останусь дома.
Выдыхая дым, я протягиваю ей сигарету.
– Пойдем, – я тяну ее за собой. – Мне нужно заглянуть в эти дома.
Все следуют за нами, пока мы идем по длинной подъездной дорожке, ночной ветер доносит нотки дождя, а облака сгущаются, скрывая звезды.
В Тандер-Бэй все немного иначе. Маленький городок, все всех знают, дома открыты, и есть много времени и возможностей для шалостей. Вандер раздает пластиковые тыквы, Арден берет две – одну для меня и одну для себя, и мы несем свои ведра, видя, как группа детей и родителей выходит из дома Дэймона Торренса.
Его дом – первый среди кардиналов. Каждый в какой-то момент оказывается здесь – это шанс заглянуть внутрь и попробовать лучшие конфеты.