— Не понял, как так вышло? Можешь спросить Шустрого. Он с этой напастью знаком.
Имя Шустрого из уст колдуньи вырвало бандита из паралича.
— Сраная ведьма! — заорал он и выхватил пистолет из кобуры. Выстрел, не сдавленный глушителем, грянул сквозь дом. Звон выбитого стекла и недовольный возглас Жмыха: от грохота у него зазвенело в ушах.
В этот раз пуля попала в сердце старухи — и ведьма дернулась, схватилась за обвисшую грудь, и сползла вниз по лавке; в ее горле забулькала кровь. Шустрый обошел стол и выстрелил снова. Тело затихло на полу рядом с лавкой. Шустрый склонился над ним.
— Принеси что-нибудь накрыть, — бросил он.
— А, что ты сказал! — проорал в ответ Жмых.
Твою мать, ну надо же, ну контузило идиота. Шустрый схватил Жмыха за подбородок и проорал в левое ухо:
— Говорю, принеси что-нибудь, чем накрыть.
Жмых кивнул. Он вышел сквозь занавески и вернулся через полминуты. В руках у него было одеяло с кровати хозяйки. Шустрый расправил его и бросил поверх ее тела.
— А теперь показывай, что там в погребе.
Луч фонаря выхватил то, что уже видел Жмых: тела, свисающие с потолка на стальных крюках. Их лица — словно красно-серые пятна краски, размазанные по холсту. Многим не хватает важных частей. Они заполняют банки на полках: уши, ладони, ступни, внутренние органы, полосы мяса, вырезанные из мышц. Плавают в маринаде и уксусе.
Жмыха вновь скрутило рвотным позывом. Шустрый отпихнул его в сторону.
— Блевать запрещается. Иначе сам полезешь оттирать это вниз.
Жмых заткнул рот ладонью. Он прислонился к дверному косяку комнаты. Никак не мог отдышаться. На лбу выступил пот.
— Теперь ясно, зачем нас послал Мишка, — кивнул Шустрый. — На старухе, походу, больше тел, чем у нас двоих. Интересно, чем она их?
Жмых, который слушал его, накренив левое ухо, махнул в сторону лестницы.
— Идем наверх, покажу, — сказал Жмых.
Они поднялись на чердак. Увидев матрас и наручники, Шустрый присвистнул.
— Да уж, бабка была с секретом.
Он подошел к матрасу и передал пилу. Жмых уселся на верхней ступеньке.
— Слушай, а это правда, что ты там говорил про свою мать? Типа, про сиделку?
Шустрый взглянул на него. В глазах недоумение.
— Да. Естественно, — ответил он. — Стариков нужно уважать. Они ведь нас воспитали.
Жмых закатил глаза.
— Ты сам как, о своей матери заботишься?
— Моя мать спилась, Шустрый. Забыл?
Шустрый только вздохнул.
— Да, без Лехи, конечно… Потерять мужа — всегда тяжело.
— Смотрю, ты шаришь.
— Эй! — Шустрый погрозил пальцем. — Не зарывайся, малой.
Он подошел к столу и выдвинул его ящик. Внутри — молоток и тесак. Оба тщательно вымыты — но их предназначение не вызывало сомнений. Шустрый достал тесак, взвесил в руке, затем покачал головой и положил обратно.
— Надо принести сюда бабку, — сказал он. — Она здесь работала — значит, нам подойдет.
— Что подойдет! — Жмых повернул к нему левое ухо.
— Тело, говорю, принесем сюда! — крикнул Шустрый. — Разделывать ее будем.
Жмых поднялся на ноги, ступил вниз и застыл.
— А нахера нам ее разделывать?
— В смысле?
— Она ни под кем не ходит. Мы обычно таких просто отвозим в лес.
Шустрый провел ладонью по лысине. Словно предупреждение от метеорологического центра — зреет шторм.
— Такие были инструкции.
— От Мишки Боярина?
— От его заказчика! Может, ее кто-то будет искать!
— Кто ее здесь будет искать? Здесь оставить — ее найдут через полгода. Честно, я готов так и сделать.
Глаза Шустрого округлились.
— Ты это че задумал? — спросил он.
— Да ладно, Шустрый. Ты ж не тупой. Это гнилое дело. Мишка нас- Нас кинули…
Шустрый шагнул к нему. Совсем с цепи сорвался, надо поставить говнюка на место, подумал он. И тут же вспомнил: старуха смеется, пока из дыры в голове течет кровь — и течь сквозь трещину в реальности чуть усилилась.
Но пока главным был он. И он двинул раскрытой ладонью по макушке Жмыха, так что тот едва не скатился вниз.
— Слушай сюда, мудозавр. Я морду твою синяком сделаю, будешь опять кормить меня своим мистическим дерьмом, — процедил Шустрый. — Ты дома можешь быть сто раз любимчиком Боярина, но когда мы работаем, твое хлебало и твое очко принадлежат мне, сечешь?
Он вновь врезал ладонью по голове Жмыха.
— Сечешь, я не слышу!
— Да, я понял, — пробормотал Жмых.
— Вот так лучше. А теперь слушай, — приказал Шустрый. — Я сейчас спущусь к машине и заберу инструменты. А ты сядешь на кухне и присмотришь за телом. Все ясно?
Жмых кивнул.