Края покрывала, скрывшего старуху, уже пропитались алым. Шустрый подошел к трупу и пнул его по ноге — аккуратно, чтобы не запачкать башмак.
— Видишь? — сказал он. — Мертва, как Горшок.
Жмых стоял у печи, не решаясь приблизиться.
— Садись, хватит ссаться. Че тебе овца эта сделает? Ее больше нет!
Шустрый пихнул его в спину, и Жмых все же подчинился, неохотно сел на краю лавки рядом с телом. Шустрый навис над ним и добавил для веса:
— Ты не бабки этой бойся. Бойся меня. Я пока что хожу по этой Земле.
Все же легко приказывать людям, когда при тебе пистолет. Лет пять назад они с Кабаном, которого тогда еще не заказал Боярин, направили пистолет в голову школьному учителю, и встать на табурет, и просунуть шею в петлю — и он почти даже не препирался.
Он мог бороться, мог побежать, и получить легкую смерть от пули — но он предпочел болтаться в петле. Вообще, профессор этот в принципе был идиотом: ему два раза намекали, что лучше отказаться от показаний, но он намеков не понял и продолжал гнуть свое. Шустрый никогда такого не понимал.
Бандит выпрямился и вдруг услышал урчание; оно доносилось из глубин живота. Не соображая, что делает, Шустрый потянулся к столу, где все еще дышали жаром пироги старухи — но потом вспомнил про трупы на крюках и части тела на полках, и отдернул ладонь. От Жмыха маневр не укрылся.
— Я ведь предлагал поесть перед выездом, — заметил Жмых.
— У меня в бардачке лежит «Твикс», — и, раскрыв дверь, Шустрый шагнул под дождь.
Здесь он просчитался. Забрать «Твикс» из машины ему было не суждено — потому что машины не было. И не было деревни. И не было двора. Шустрый очутился на тропе среди леса, погруженной в полумрак. Макушки сосен, стоящих плотными пунктирными линиями, глушили нудный ливень.
Обернувшись, Шустрый увидел, как дверь избы хлопает у него перед лицом. Плотина рухнула и ужас хлынул внутрь бритого черепа. Вскоре он захлестнет его до краев.
Кошмар за гранью понимания
Шустрый не возвращался уже пять минут. Жмых пару раз порывался встать и пойти искать товарища. Оба раза он оставался сидеть — из-за бредовой мысли: что, если это очередная больная проверка? Что, если Шустрый ждет снаружи, готовый вновь врезать ему по башке за то, что он оставил свой пост?
Или, может. он приказал ему сидеть, а сам решил свалить на машине? Жмых не слышал мотора и шороха шин, но он почти оглох на правое ухо: его словно заткнули пробкой, удерживающей воду в ванной. С таким ухом можно было и упустить момент.
…Только зачем Шустрому сваливать?
«Чтобы спихнуть на тебя провал задания», подсказал голос из глубин подвалов сознания. «Чтобы спихнуть все на тебя».
И Жмых продолжал сидеть на месте, отрешенно наблюдая, как кровь из головы старухи просачивается между досками в полу. Несколько раз бросал взгляд на само тело: отчего он ждал, что оно вот-вот дернется. Схватит его лодыжку своими худыми пальцами и вонзит зубы в ступню.
Через десять минут Жмых понял, что дольше ждать нельзя, и заставил себя встать и выйти на улицу. Темно-синяя «Лада» была на месте. Он видел ее даже с крыльца. Но Шустрого нигде не было.
Жмых спустился с крыльца и пошел к машине. Размытая дождем тропинка скользила и хлюпала под подошвами. Чем ближе он подходил, тем лучше видел торчащий из замка водительской двери знакомый предмет. Брелок с ключами и пультом сигнализации.
Подойдя вплотную, Жмых огляделся и повернул ключ. Сунул голову в спертый воздух салона. Никого. Жмых вытащил ключ из замка и прошел к багажнику. Пару секунд он ждал увидеть такую картину: Шустрый лежит в багажнике с остекленевшим взглядом, а на груди по кофте расплывается кровь — но внутри была лишь сумка с инструментами, припасенная напарником. Жмых забрал ее и захлопнул багажник.
И лишь в этот момент до него дошла возможность, которую он в буквальном смысле сжимал в руке. Ключи у него. Нужно лишь вставить их в замок зажигания — а все провалы можно будет спихнуть на Шустрого. Придется подумать над убедительной версией — нелюбимое для Жмыха занятие — но по дороге домой она образуется: напарник ведь и в самом деле исчез. И все-таки…
Шустрый мог ему вдарить. Боярин мог наорать. И все равно оба его всегда выгораживали — пусть даже из-за родственных связей. Жмых знал, что за фиаско полугодовой давности большинство ребят с его родом деятельности исчезло бы без следа — а ему дали второй шанс. Стыд уколол Жмыха, когда он вспомнил про недавние подозрения. Он сунул ключи в карман брюк и пошел обратно к избе.
Первым делом он занесет внутрь сумку, так что она будет наготове. Затем он вернется к машине и отгонит ее подальше, может быть, в лес. После этого он пойдет искать Шустрого. Начнет с заднего двора.