Почесав подбородок с уже намечающейся щетиной, протянул курьеру капсулы и листок.
- Вы свободны. От лица полиции приношу извинения. Работа такая. Эпидемия эта ещё, мать её. Говорят... - он наклонился чуть вперёд, - говорят, вызвана какой-то там наркотой, мать её. Срань, правда ведь?
- Да, ужас, - Нэко протянул руку, - Ну, до встречи, сержант. Рад был видеть.
Пожав ленивую ладонь, курьер развернулся.
- Эй, - сержант осторожно разглаживал трубочку банкноты, - Попадёшься ты когда-нибудь.
Курьер толкнул тяжёлые створки, и вместе со вновь сливающимся из четырёх в один людским потоком выбрался на улицу. Впереди маячил травянистого цвета рекламный плакат: ««...в зелёных плакали и пели...» - русское худло на страже природы. Объединённый митинг WTF».
«Скоро», - подумал Нэко.
***
- Коротков, ну не юлите, смотре-еть противно-о, - следователь привычно, уже как-то по инерции, наверное, давил своё южное «о».
- Не юлю, господин следователь. Сам ведь к вам пришёл, вот и говорите прямо - что нужно?
- Да ты шо, сам пришо-ол! - следователь картинно вздёрнул руки в прокуренный воздух кабинета, отчего табельная кобура неуклюже выскочила у него из подмышки.
- Пришёл, - господин следователь ткнул полускуренной сигаретой в сторону Нэко, пепельный кончик, оторвавшись, опустился на лакированную поверхность столешницы. - Нет, ты погляди! По повестке и пришёл!
- Я закурю? - Нэко потянул было руку в карман, скорее для поддержания беседы. Ответ был ясен.
- А вот хрен тебе! - выплюнул господин следователь, лицо его, круглое и излучающее какой-то внутренний свет, разгладилось в довольной улыбке, а морщины, обступившие глаза, исчезли.
- Здесь курить могу только я. Знаешь почему? Потому что следователь здесь я, а ты, да ты, ты - сраный курьер. И ты, и я это знаем.
- Господин следователь, я - больной человек, а вы присылаете мне вашу повестку, и я еду к вам, через весь город почти, замечу, чтобы вы рассказали мне эти сказки? Нет, давайте пойдём дальше вашей логикой - получается, что все шизофреники, ну почти все, благополучно получающие лекарства, они курьеры, так?
Следователь сжал догоревшую уже до фильтра сигарету, потом брезгливо, будто насекомое, отшвырнул её куда-то под стол.
- Не юли...
Он закурил ещё одну, долго смотрел за окно на бледно-серый осенний пейзаж: какую-то шершавую стену и край улицы.
- Ты же видишь, - уже развернувшись к столу, - Ты всё видишь. Раньше из центра только наркота шла, теперь вот это говно. Сегодня поутру человек пятнадцать наловили - глаза на свет не реагируют почти, только ходят, дозу просят... Другие просто мычат. Сдали их, к чертям собачьим, в лабораторию.
Он затянулся, а Нэко смотрел на оранжевый кончик сигареты, как почти неслышно пожирает он бумагу и никотиновую стружку. Хотел спросить «и что?», но это не понадобилось.
- Нет, понимаешь ты, это уже не какое-то там ЧП-расчепе. Это война, бактериологическая... да хрен знает какая. Никто не объявлял, но это же видно. Он указал вверх, в засиженный мухами, весь в трещинках, потолок.
- Лабораторию, понимаешь ты, целую создали, этих изучать. Сформировали команду спецов, мать их, все дела.
- Я здесь при чём, господин следователь? - Нэко особенно выделил «господин», но собеседник не заметил.
- Всадить бы тебе пулю, вот сюда, - он ткнул в центр необъятного своего лба, - коль не хочешь с нами работать. Тебе, ну и всем вам. Уроды.
Он выплюнул очередной окурок.
- Ты же был у них, - он снова ткнул вверх, - два года назад, Коротков. Сашенька. И началась вся эта байда, спецы то уже накопали, примерно тогда же. Пару месяцев спустя. Не ты один, впрочем, поднимался. Неофициально, тайно почти что, так сказать. Ничем не хочешь поделиться по этому поводу? Учти, госбез... тьфу, общебез вами уже занимается, всеми. Да, шарашка это не быстрая, не то, что раньше, но скоро всё, что надо, они откопают.
Он устало опустился в скрипнувшее зелёное кресло.
- Я свободен?
- Иди, - выдавил следователь, - но с подпиской.
***
Клара рисовала солнышко, раз за разом, все три летних месяца. Неумелое, неровное, оранжевое. Теперь же эти рисунки висят по всем стенам, а за окном - середина осени. Ни то, ни сё. Нэко всегда воспринимал осень как переход от лета к зиме, а весну - наоборот. Только весна - переход приятный, а осень - не очень. «Какое мне дело?» - подумал Нэко, упёршись лбом в подрагивающее стекло. Эпидемия началась не только в Москве, и какая разница - была ли та штука действительно микрочипом? Я, не я, а если не я, то кто-то ещё.
Блестящий слой влаги там, на полотне асфальта, делил мир надвое. Суетливые чёрточки прохожих обрели столь же суетливых двойников. Это всегда завораживало курьера, он запросто мог стоять так несколько часов кряду. Ни о чём не думать, глядя на улицу, совсем просто. Мозг занимают образы и фантомные двойники, порождённые водой, разум отступает перед этим движением, древним и хаотичным, одновременно - слаженным, оживляющим бег времени.