На верхней палубе начинался теплый дождь, дул порывистый ветер, который тут же стихал. Он попросил у дежурного офицера журнал регистрации и просмотрел записи, как делал это четыре раза в день на протяжении большей части своей жизни. Закончив, он обернулся и увидел, что Фиффенгурт подкрался к нему сзади.
— Снова вы, — рявкнул он. — Что это? У вас есть что сообщить?
— Нет, капитан, — сказал Фиффенгурт. — Я... не могу уснуть, сэр. Просто вышел подышать свежим воздухом.
Роуз отпустил дежурного офицера, затем повернулся, свирепо посмотрел на Фиффенгурта и низко прорычал:
— Ваше предыдущее задание отменяется. Этот вопрос закрыт.
— Закрыт?
— Таша Исик жива. Она очень близко к Нилстоуну, и они оба двигаются быстро.
— Капитан! Капитан!
— Не кричите, Фиффенгурт. Существо знало только это.
— Вы ходили смотреть на эту штуку? Один?
— Послушайте меня, — сказал Роуз. — Это не военный корабль — не настоящий военный корабль, — и команда никогда не будет такой же сообразительной, как раньше. Они слабы телом и духом, и некоторые из лучших канониров мертвы.
Фиффенгурт начал было что-то мямлить, но Роуз его оборвал:
— Человек заблудился в лесу.
— Кто, сэр?
— Это притча, тупица. Он заблудился, а тигр учуял его запах. Он в нескольких днях, даже неделях от опушки леса. У него есть только маленький нож; у тигра есть когти, сила и хитрость. Зверь кружит вокруг человека. Он лучше знает лес и может видеть в темноте. Как человеку убежать от тигра?
— Я знаю! — раздался голос из-под куртки Фиффенгурта.
Опять грызун. Фиффенгурт покраснел и слегка прижал животное к своему боку. Очевидно, он велел ему молчать.
— Я бы посоветовал ему идти к ручью, сэр. Спрятать в нем свой запах и ждать, пока зверь не уйдет сам.
Роуз покачал головой:
— Вы на правильном пути. Но нельзя долго оставаться в холодном потоке.
— Тогда вырезать ножом копье.
— И доверить свою жизнь одному удару кривой палкой? Это мастер-убийца, Фиффенгурт. Он обрушится на вас из темноты, как живое пушечное ядро и разорвет вас в клочья.
Фиффенгурт закрыл рот и стал ждать. Роуз разочарованно фыркнул.
— Это чудо, что вы все еще среди живых, — сказал он. — Что ж, это и есть ваше новое задание: спасти человека от тигра. А теперь идите спать. Впереди сражение.
С этими словами Роуз направился в свою каюту. Фиффенгурт смотрел ему вслед, сбитый с толку, как всегда. Голова Фелтрупа показалась из складок его пальто.
— Он должен был бы спросить меня, — сказал Фелтруп. — Я бы сказал ему: залезь на дерево.
Роуз проскользнул в свою каюту, закрыл дверь и тяжело оперся на нее — жест усталости, которого он не позволял себе уже сорок лет. Теперь он был готов выпить бренди. Готов к тому, что эта адская ночь закончится.
Он оставил окно открытым. С правого борта хлестал дождь. Роуз снял свой плащ и повесил его у двери. Бумаги ждали своего часа на его письменном столе; нетронутая сервировка для ужина ждала своего часа на обеденном. Он закрыл окно. Из этого окна, с этого места, он выбросил человека на верную смерть. Корпоративное трепло, а не кто-то из его команды. И все же, просто еще один заблудший простак, еще одна пешка. Нехорошо быть пешкой в руках любого человека, короля или простолюдина, живого или мертвого.
Он повернулся.
Бумаги, да: они все еще были там. Но бокала с бренди не было.
В другом конце большой комнаты, в углу, отведенном для неофициальных визитов, сидел Сандор Отт, откинувшись на спинку стула и положив ноги на маленький круглый столик. Его левая рука обхватила бокал Роуза. Его длинный белый нож лежал на столе, обнаженный.
— Я думаю, — мягко сказал он, — что тебе лучше рассказать о себе.
Роуз подошел к обеденному столу, прерывисто дыша, мысли путались. Не торопись. Отт всегда готов к насилию, но не к превосходству в хладнокровии. Вот как ты боролся с ним: убеждай, что он нуждается в тебе, и топи его в спокойствии. Роуз чиркнул спичкой и поднес ее к фенгас-лампе, но горючее почти закончилось, и слабое пламя едва освещало комнату. Он нашел бренди и налил полстакана. Его любимое. Но сегодня вечером это было зловоние, желчь и вода из ванны. Что стало с его желанием выпить?
Когда он снова повернулся к Отту, шпион уже поднялся и направился к двери. Роузу стало стыдно за собственное облегчение, за то, что он весь покрылся холодным потом, за то, как сильно колотилось его сердце. Затем он взглянул на маленький столик и услышал свой собственный голос: