— А, это наш знак, — довольно печально сказал мистер Фиффенгурт. — Идите быстрее на палубу, все вы. «Обещание» готово отплыть.
Пазел почувствовал внезапную боль: он не подготовился к прощаниям. Но если Киришган вернется на этот корабль! Тогда, наконец, Пазел перестанет бояться за него, потому что сейчас Пазел боялся каждый раз, когда они разговаривали, каждый раз, когда селк приближался.
Они поспешили на верхнюю палубу. В свете Красного Шторма они увидели, что «Обещание» стоит рядом, подняв якоря, распустив паруса, но еще не поставив их. Ее ялик пересекал пространство между судами, чтобы подобрать отставших.
Сотни людей вышли на палубу «Чатранда», но было нетрудно заметить среди них немногих оставшихся селков и длому. Здесь были Киришган и Нолсиндар, а также Болуту, принц Олик и горстка масалымских добровольцев. Селки разговаривали с Недой и капралом Мандриком, в то время как Майетт и Энсил смотрели вниз с вантов всего в нескольких футах над их головами. Когда группа из большой каюты приблизилась, принц Олик повернулся к ним лицом, и в толпе воцарилась тишина.
— Итак, мы стоим здесь, — сказал принц. — Охотники на Аруниса, вместе, в последний раз. Вы помните тот день, когда я поднялся на борт, спрятанный в бочке с водой, и капитан Роуз пустил мне кровь своим ножом? Я думал, что мой конец настал, но теперь я буду считать тот день благословенным. Как еще я мог бы повстречать вас?
— Возможно, вам было бы лучше, если бы вы нас не повстречали, ваше высочество, — сказал Пазел.
— Нет, парень, — сказал принц. — Я бы стал беднее, печальнее и погиб бы, скорее всего. Вы спасли меня от этой участи. Вы напомнили мне, что, какой бы отчаянной ни была моя борьба за душу Бали Адро, это всего лишь одно сражение в большой войне за Алифрос. Вы позволили мне почувствовать изгибы и компас мира за пределами моей темнеющей Империи. Увы, мир в целом тоже быстро темнеет. Но посмотрите, что вышло из темноты. — Он развел руками. — Вы, друзья, были моими свечами и моей надеждой. Союзниками, о которых я и не мечтал, союзниками, которых, я знаю, я больше никогда не увижу.
— Некоторые из нас еще могут вернуться в вашу страну, Олик Ипандракон, — сказал Рамачни, — если тьма рассеется и мир обновится.
— Мы все равно будем сражаться с тьмой вместе, даже если расстанемся, — сказал Киришган.
— Да, брат, будем, — сказал Нолсиндар. — Ибо точно так же, как я сбила Макадру с пути в горах, так и сейчас мы будем искать ее и снова одурачим. Когда она заметит нас, мы, похоже, запаникуем и побежим с подветренной стороны. Она никогда не догонит нас, но вполне может пуститься в погоню.
— А теперь прощайте, и счастливого пути, — сказал принц. — Встретимся ли мы в этой жизни или в следующей, вы навсегда останетесь в моем сердце.
Они столпились возле него со словами похвалы, уже не сдерживая слезы. Затем принц спустился по складному трапу и скрылся из виду. За ним последовало большинство масалымских добровольцев, в то время как люди подбадривали их и пели, а закаленные как кремень старые моряки заикались и плакали. Некоторые действительно удерживали длому силой, пожимая им руки и угощая бренди, обмениваясь шляпами, кольцами и безделушками. Были раскрыты секреты и испрошены прощения. Непрошеные признания посыпались на сбитых с толку длому, и люди все еще говорили. Они никогда не понимали длому или совсем перестали их бояться[16], но две расы сражались и умирали вместе, и теперь это закончилось.
Следующей попрощалась Нолсиндар, и выжившие участники экспедиции вглубь страны с трудом подыскивали слова для своей благодарности. Когда подошла его очередь, Пазел пожалел, что не может рассказать об Уларамите, о любви, которая наполнила его там и заставила почувствовать себя на фут выше, на столетие старше и способным противостоять любым ужасам из Ям. Он ничего этого не сказал: защитное заклинание сковало его язык. Страдая, он смотрел на эту великую женщину-селка, и что-то в улыбке Нолсиндар подсказало ему, что она знала.
Когда она спустилась по трапу, Пазел повернулся к Болуту.
— Вы так много сделали для нас, — сказал он. — Вы спасли мне жизнь на бушприте в тот день, когда Арунис оставил меня падать в море. Более того, вы спасли нас всех от отчаяния, рассказав историю Бали Адро.
Болуту рассмеялся:
— Даже несмотря на то, что она оказалась устаревшей.
— Да, — сказала Таша, — несмотря на это.
Рядом с ней рот Нипса застыл в воинственном выражении. Пазелу потребовалось мгновение, чтобы понять, что Нипс борется со слезами.