— Сатеком? — взвизгнула Макадра, снова уставившись на него сверху вниз.
— Да, да — нет. Сам Сатек — не главное. Но его Скипетр! Кто может забыть? Общество Ворона пыталось украсть его, точно так же, как вы пытались украсть Нилстоун, трижды за шесть столетий, а Арунис — четыре раза, последний раз на острове Симджа. У него был демон-слуга, и он послал его за Скипетром, но вместо этого наша замечательная Неда использовала Скипетр, чтобы забить маленького демона до смерти — я был под креслом, креслом!
Фелтруп визжал, прыгал и бегал кругами вокруг ее ботинок. Макадра казалась потрясенной и оцепеневшей.
— Креслом Орфуина, говорю тебе, я был под ним! Не крыса, не грызун, я был маленьким извивающимся существом по имени иддек, Арунис назвал меня шедевром уродства, Орфуин пригласил тебя на имбирный пряник, а ты проигнорировала его, ты продолжала плести интриги, но ты плела недобросовестно, недобросовестно, приведя с собой двух слуг вместо того, чтобы прийти одна, и теперь ты снова даешь обещания, как мы можем игнорировать такие доказательства, Макадра, у некоторых из нас есть чувство истории, и это, это ИСТОРИЯ ДВУЛИЧНЫХ ИНТРИГ...
Макадра с трудом отвела взгляд от Фелтрупа. Пазел сделал то же самое и только тогда понял, что пятьсот матросов спокойно взялись за канаты. Питфайр, подумал Пазел, ветер…
— ТЯНИТЕ, РЕБЯТА, СЕЙЧАС ИЛИ НИКОГДА! — закричал Фиффенгурт.
Ветер менял направление, поворачивая, чтобы подуть с востока, и с каждой секундой набирал силу. Взревев в унисон, мужчины бросились к вантам, пытаясь удержаться на вздымающейся палубе. Авгронги вздымались рядом с людьми, ревя, как быки. Мачты застонали; огромные паруса развернулись поперек корабля; Фиффенгурт и Элкстем едва удержались за штурвалом.
Великий Корабль резко развернулся, глубоко накренившись на правый борт. «Вот это то, что я люблю!» — воскликнул Фиффенгурт с кривой ухмылкой. Люди наверху раскачивались, как марионетки; те, кто был на палубе, ухватились за ближайшие неподвижные предметы и крепко держались. Пазел схватил Фелтрупа, в то время как Рамачни спрятался между ног Таши. Только Макадра не раскачивалась: ее ноги касались досок так легко, что казалось, она плывет, как привязанный воздушный шар.
Корабль развернулся, выровнялся и полетел по ветру.
— Укрепите эти штаги, Фегин! — взревел капитан. — Мы в великолепном ветре и собираемся прокатиться на нем как на коне!
Внезапно Макадра бросилась на Фиффенгурта, выставив перед собой руки, похожие на когти. Но Рамачни оказался быстрее. Он прыгнул с палубы прямо на нее. Однако как раз перед тем, как его когти добрались до нее, она бесследно исчезла. Рамачни перевернулся в воздухе и приземлился на лапы.
— Ха! Я этого ожидал. Макадры на самом деле здесь никогда не было: мы обращались к призраку. Но ее разум, безусловно, был — и какую прекрасную работу ты проделал, чтобы занять его, Фелтруп, мой мальчик. Тебе не нужно никакого оружия, кроме слов.
— Еще минута, и мне пришлось бы импровизировать, — сказал Фелтруп.
— Но откуда взялся этот безумный ветер? — воскликнул Пазел.
— А, Паткендл, ты тоже отвлекся! — сказал Фиффенгурт, громко смеясь. — Мы видели, не так ли, Рамачни? Два альбатроса. Две прелестные птички, двигающиеся, как ангелы-мстители, но почти не хлопающие крыльями. Двигающиеся накатом, то есть строго на запад вдоль кромки шторма. Если нам повезет, а я думаю, что так оно и есть, то мы обнаружим, что этот ветер дует прямо в щель впереди, как легкий ветерок в окно.
Корабль теперь мчался на запад, и, когда лаг был брошен, мичман выкрикнул их скорость: восемнадцать узлов.
— Восемнадцать — это здорово, но мы увидим двадцать восемь, когда Фегин закончит, ребята. Есть еще два рифа, которые нужно отдать.
— «Голова Смерти» тоже скоро поймает ветер, — сказал Киришган.
— Но нас она не поймает. Не раньше, чем мы достигнем бреши.
Раздался крик; рука указала вперед. Вот! Пазел увидел это в двенадцати или тринадцати милях от себя: неровный, клубящийся край алого света.
— А что, если она последует за нами через брешь? — спросил Элкстем.
После минутной паузы Таша сказала:
— Она этого не сделает.
Таша спустилась по трапу квартердека, и Пазел последовал за ней. Большинство их друзей все еще находились внизу.