— Вы почувствовали? — воскликнул Пазел. — Это было прямое попадание в корпус.
— Скользящее, а не прямое, — рявкнул мистер Драффл. — Брось этот мусор, Ундрабуст! Я же сказал тебе, что проверил его!
— А ты следи за своими треклятыми ботинками, — выпалил в ответ Нипс. — Ты чуть не наступил на Майетт.
Они принесли лампы, осветили друг друга. Они вытряхнули постельное белье, в котором лежала Таша. Они нашли кита из слоновой кости матери Пазела, которого в последний раз видели перед тем, как корабль достиг Брамиана; и бриллиантовую серьгу, которая могла принадлежать только Сирарис — Таша швырнула ее в стену.
— Мы снова меняем курс, — сказала Таша, ковыляя к иллюминатору. — О боги, он направляется прямо в Шторм!
Они отбросили в сторону матрас из конского волоса, остатки медной кровати. Они пинались и скреблись по развалинам, снова все проверяя, отмахиваясь от облаков пыли, режа руки.
Внезапно с верхней палубы донесся громкий коллективный крик. Полуночная тьма поглотила сияние Шторма.
Фелтруп завопил так, словно его сердце вот-вот разорвется: «Нет! Нет! Еще нет!» — и тут Энсил нашла ключ, застрявший под сломанной ножкой туалетного зеркала, все еще прикрученной к полу.
Он надвигался с востока, как разумное облако. Он раздулся, стал больше, чем залив Стат-Балфира, возможно, больше, чем сам остров, и летел прямо и стремительно, как стрела, к бреши в Красном Шторме. Киришган издал пронзительный крик и отвернулся. Рамачни смотрел, но его крошечное тельце дрожало.
Рой Ночи. Герцил посмотрел на то, что взметнулось ввысь несколько месяцев назад, когда Арунис держал Нилстоун. Когда Рой выпрыгнул из Реки Теней, он был размером не больше маленькой рыбки. Непристойный, твердый, извивающийся, как клубок черных червей. Сначала он достиг «Головы Смерти», и только тогда Герцил понял, что Рой находится ниже верхушек мачт. Он обтекал самые высокие реи, и те моряки, которые не нырнули в море, были проглочены им; двигаясь по такелажу корабля, он пожирал жизнь.
— Оставить мачты! — закричал Герцил, размахивая руками. — Вниз, вниз, спасайте свои жизни! — Несколько человек услышали; немногим хватило сообразительности остаться в живых. Затем Рой оказался над ними, поглотив мачты до самых верхних парусов, и даже криков не вырвалось.
Над «Чатрандом» Рой Ночи замер как вкопанный, словно кошка, у которой под лапой оказалась мышь. Корабль накренился; мачты были обездвижены, а волны вздымались и рвались, как будто корабль сел на мель. Герцил приготовился к треску, который означал бы смерть для них всех. Но этого не произошло. Мачты устояли; Рой устремился дальше, стремясь к бреши. Красный свет Шторма снова их омыл. Но из шестидесяти человек, работавших на верхних мачтах, в живых не осталось почти никого.
Рой вошел в брешь, устремляясь на Север, к кровопролитию, к своему пиршеству смерти. Он почти исчез, когда на «Чатранде» появился новый огонек. Странный, раскаленный добела свет, льющийся сквозь его орудийные порты, а затем поднявшийся вверх по Серебряной Лестнице.
— Таша!
Она выглядела как одержимая. Свет исходил от Нилстоуна в ее обнаженной руке. Герцил снова закричал, но до нее было не дотянуться; она знала, что собиралась сделать. Высоко подняв камень, она протянула свободную руку, словно хотела схватить исчезающий Рой. И действительно, ее пальцы, казалось, на чем-то сомкнулись. Таша закричала, то ли от ярости, то ли от агонии, то ли от того и другого вместе, и каждый мускул в ее теле напрягся от усилия. Она запрокинула голову; она хватала когтями воздух. За много миль отсюда Рой Ночи дрогнул, свернул в сторону.
Таша сильно дернула рукой. Рой отскочил в сторону, прямо из бреши, в свет Красного Шторма. Короткая вспышка, и он исчез.
Не было слышно ни единого голоса. Таша выпрямилась, разминая плечи и шею. Дикая ярость все еще светилась в ее глазах. Корабль вращался, беспорядочно, как потерпевший кораблекрушение. Пошатываясь, она подошла к перилам, и Герцил последовал за ней. Свет Нилстоуна тускнел. Когда Герцил приблизился к Таше, то уловил запах горящей кожи:
— Положи его, Таша! Положи его, пока он тебя не убил!
Она кивнула. Она хотела бросить камень к его ногам. Затем ее взгляд зацепился за что-то за перилами, и она замерла.
«Голова Смерти» появилась в поле зрения не более чем в полумиле от них. Новая команда взбиралась на ее мачты, и прямо на их глазах из орудийных портов выдвигались 60- и 80-фунтовые пушки.