— Во всяком случае, остались три надписи, высеченные на камне. Остальные исчезли или их невозможно прочитать. А теперь поднимайся, крыса.
— Кузен! — воскликнул Фелтруп. — Должен вас заверить, что я здесь не для того, чтобы выведывать ваши секреты.
— Ты это уже делал.
— Моя цель — давать знания, а не извлекать их.
— Карабкайся. Там, где ты находишься, ты не в безопасности.
В этот момент с полдюжины икшелей появились по обе стороны от мужчины с поясом. Они были вооружены и мускулисты, с бритыми головами, и смотрели на Фелтрупа сверху вниз голодными ястребиными глазами. Фелтруп знал их в лица, но не знал их имен. Он сомневался, что они беспокоились о его безопасности.
— Я знаю, что вы собираетесь сделать, — пронзительно закричал он. — Вы хотите подождать, пока мы не доберемся до вашей родины, а затем пробраться обратно через эту дыру и атаковать.
— Поджарьте меня, парни, он видит нас насквозь, — сказал мужчина, и окружающие рассмеялись. — Откажитесь от хорошего дома в Этерхорде. Сражайтесь с гигантами и крысами, штормами и голодом, потеряйте пятую часть клана. А затем, как только мы приблизимся к Стат-Балфиру, атакуйте. Потопите корабль типичным ползучим способом. Или нашепчи́те Роузу на ухо нехорошие слова. Чтобы мы все вместе могли утонуть в пределах видимости дорогого старого Святилища-За-Морем.
Он нетерпеливо махнул рукой:
— Я не стану тратить на тебя оружие, тварь. Если ты не будешь карабкаться, мы будем сбрасывать мусор вниз до тех пор, пока не столкнем тебя в волны.
Фелтруп повернулся, чтобы прыгнуть обратно через орудийный люк — но, конечно же, они сомкнулись за ним, еще пятеро бритоголовых копейщиков. Они пока не хотели, чтобы он возвращался.
Ты вырыл эту нору, Фелтруп. Перестань извиваться и выкапывай себе выход.
Он взобрался наверх. Древесина оказалась не такой скользкой, как он опасался: изгиб корпуса сработал в его пользу. Он добрался до перил, и икшель грубо потянул его наверх. О, пустошь верхней палубы! Дыры, трещины, пропасти. Щепки, гниющие лонжероны, ржавые цепи. Фелтруп изо всех сил старался сдержать слезы.
— Что ж, — сказал их предводитель, — мы еще не умерли. Теперь ты знаешь.
— Вы мне не поверите, господа, но я рад этому — вне себя от радости.
— Ты чертовски прав, не поверю. Я Сатурик, главный советник Его Светлости.
По лицу Фелтрупа пробежала судорога, которую, как он надеялся, этот мужчина не мог прочесть. Сатурик. Он слышал это имя много раз; Энсил называла его «тем, чьи руки проникают повсюду». После захвата икшелями «Чатранда» большинство маленьких людей вышли на открытое пространство, некоторые злорадствовали, некоторые были тихими и задумчивыми. Но не Сатурик: он оставался в тени, его редко видели, никогда не вовлекали в разговор. Фелтруп изучал этого икшеля и чувствовал, что его самого изучают в ответ с холодной точностью. Я знаю, кто ты, молча сказал он мужчине. Ты — их Сандор Отт.
— Я хочу поговорить с лордом Талагом, — сказал он вслух.
— Без сомнения, — сказал Сатурик, — но твои пожелания не имеют никакого значения для Его Светлости. Ты показал нам, кто твои друзья. Одному из них нравится лакомиться нашими собратьями.
— Вы имеете в виду Снирагу? Я не друг этой кошке! Она всего лишь фамильяр леди Оггоск.
— Ага, — сказал Сатурик, — а ты другой. Ради твоего же блага, я надеюсь, она не попытается использовать тебя против нас. Мы держим острыми наши копья.
Фелтруп был сбит с толку, напуган и зол на себя и на них.
— Мы теряем время, — сказал он.
— Наконец-то в твоих словах есть доля правды. Ты утверждаешь, что пришел поговорить? Говори, мы слушаем. Пока.
— Мы с Талагом лучше знакомы.
На губах Сатурика снова появилась неприятная улыбка.
— Только потому, что ты не давал мне возможности, — сказал он.
— Мастер Сатурик, — сказал Фелтруп, — я бы любезно попросил вас не одаривать меня показом остроумия, иронии или ваших рудиментарных зубов. У вас нет приказа убивать меня, иначе вы бы уже это сделали. Предположительно, вы обязаны отсылать вашему командиру гостей с другого корабля — как бы маловероятно это ни было. Я буду говорить с Талагом, и ни с кем другим. И уберите ваши колющие инструменты. Только дурак указывает на то, что копья острые.
Его трясло, когда он говорил, но он заставил себя смотреть Сатурику в лицо. Охранники пришли в ярость.
— Он издевается над вами, — прошипел один, передавая свое копье другому и вытаскивая нож. — Скажите только слово, и я отрежу еще один дюйм от его хвоста.