— Нет, — сказал Фелтруп. — Верить — значит отвернуться от того, что ясно видно. Это значит отдавать предпочтение историям, а не доказательствам — и это путешествие представило перед вами целый банкет доказательств. Я пришел просить вас о помощи не ради моих друзей, Талаг! Я пришел, потому что мы должны помочь их делу или будем убиты. Нилстоун...
— Не говори мне о Нилстоуне! — взревел Талаг, крутанувшись к Фелтрупу. — Я знаю его историю не хуже тебя! Гиганты используют его, чтобы убивать гигантов! И они будут продолжать делать это, с ним или без него, как они делали на протяжении всей своей истории! Но на Алифросе есть место, где они не правят и не грабят, и я поклялся отвести туда свой народ!
— Тогда действуйте! — пропищал Фелтруп, подпрыгивая на месте. — Продолжайте, наступайте! Будьте тверды и возвышенны!
— Уйди от меня, грязь.
— Но Стат-Балфир не станет убежищем! Нет надежного убежища ни здесь, ни где-либо еще. И мы — грязь, все мы, даже вы. Вы живете в грязи!
— Сатурик!
— Вот так они и думают о нас — силы, которые заставили Аруниса и Макадру работать в этом мире! Вы что, ничего не видите? Алифрос должен быть вычищен! Стерилизован, как палата перед операцией! Айя!
Он прыгнул, и что-то просвистело мимо его головы. Сатурик пролетел сквозь занавес, размахивая тяжелой цепью. Фелтруп в истерике бросился бежать, икшель бросился за ним. Они сделали широкий круг по комнате. Талаг бесстрастно стоял у своего стула.
— Великий Талаг! — пронзительно закричал Фелтруп. — Такой мудрый, храбрый лорд! Истинный лидер своего клана!
Еще больше икшелей ворвались на чердак, крича на своем свистящем языке. Фелтруп перепрыгнул через одно острие копья и промчался мимо другого — почему они просто не проткнули его, удивился внутренний голос, — а затем сам стул напал на него, или ему показалось, что напал. Он перевернулся через стул, ударился головой об пол и замер, поджав под себя мучительно вывернутую больную лапу.
Талаг сам швырнул стул. Его нога стояла на шее Фелтрупа, а острие меча вонзалось в нежную плоть внутреннего уха крысы. Он низко наклонился, согнув локоть для удара вниз.
— Я выбираю сдаться, — сказал Фелтруп.
— Выбираю! — сказал Сатурик. — Ты, маленький безумный визгун! У тебя выбора не больше, чем у мухи на языке лягушки!
— Молчать! — крикнул Талаг. Он наклонил голову поближе к Фелтрупу, почти шепча: — Ты называешь меня лидером? Безмозглое животное. Посмотрите, куда я их привел. К разорению, к изгнанию на этот песчаный холм или безнадежному возвращению на корабль, полный убийц. Я давил на своего сына до тех пор, пока он не сорвался и не взял на себя роль мессии. Роль, в которой он убил мою сестру, и был близок к тому, чтобы убить всех на борту, и, наконец, сам бежал навстречу собственной смерти. Я довел его до этих актов отчаяния, а затем осудил за его выбор. Лидер! Ты проповедуешь мертвецу, мастер Фелтруп. Но этот мертвец все равно тебя убьет.
Сатурик и остальные сомкнулись, опустив мечи и копья, образуя смертельное кольцо. Фелтруп крепко зажмурился. Как он мог не понять? Талаг был в отчаянии. Этот мужчина был слишком мудр, чтобы вечно отрицать правду; теперь она обрушилась на него сокрушительной тяжестью. Но, по крайней мере, в одном Талаг все еще серьезно ошибался.
— Ваш сын не отказался от борьбы, — сказал Фелтруп. — И он сошел на берег в Масалыме не для того, чтобы умереть.
Новая вспышка ярости исказила черты лица Талага:
— Ты что-нибудь знаешь о Таликтруме? Расскажи мне. Но произнеси хоть одно лживое слово, и я проткну тебе череп.
— Вы позволите мне вернуться на «Чатранд»?
— Никаких сделок. Говори.
— Я не предлагаю сделку, я просто интересуюсь, — сказал Фелтруп. — И беспокоюсь, мог бы я добавить, если уж говорить начистоту. Беспокоюсь, чтобы вы не проткнули мне череп, лорд Талаг, да и барабанную перепонку тоже, что более вероятно... Не обращайте внимания, я отвлекся. Факт в том, что ваш сын принял чью-то сторону, милорд. На самом деле он спас жизнь принцу Олику на верфи Масалыма, и этот поступок все изменил. Ибо именно Олик занял трон Масалыма, пусть и ненадолго, и отправил экспедицию, чтобы убить Аруниса и вернуть Камень.
— Ты точно знаешь, что это был Таликтрум?
— Если только в доках Масалыма не было другого икшеля в ласточка-костюме. Герцил был там и видел это собственными глазами. Таликтрум бросился вниз и убил ассасинов прежде, чем они успели перерезать принцу горло.
Глаза Талага наполнились удивлением:
— Мой сын. Спас принца Бали Адро?
— Гораздо больше, чем это. Той ночью он остановил Аруниса; он остановил торжество смерть-силы, которой служит Арунис. Не ради людей, длому или даже икшелей. Он сделал это ради Алифроса, милорд.