Няня с укоризной на меня поглядела.
А между тем вышла целая история, которая уже ходила по отелю. В швейцарской и у обер-кельнера перешёптывались, что фрейлейн утром, в шесть часов, выбежала из отеля, в дождь, и побежала по направлению к hôtel d'Angleterre. По их словам, и намёкам я заметил, что они уже знают, что она провела всю ночь в моей комнате. Впрочем, уже рассказывалось о всём генеральском семействе: стало известно, что генерал вчера сходил с ума и плакал на весь отель. Рассказывали при этом, что приезжавшая бабушка была его мать, которая затем нарочно и появилась из самой России, чтоб воспретить своему сыну брак с mademoiselle de Cominges, а за ослушание лишить его наследства, и так как он действительно не послушался, то графиня, в его же глазах, нарочно и проиграла все свои деньги на рулетке, чтоб так уже ему и недоставалось ничего. «Diese Russen!» (Эти русские! (нем.), – повторял обер-кельнер с негодованием, качая головой. Другие смеялись. Обер-кельнер готовил счёт. Мой выигрыш был уже известен; Карл, мой коридорный лакей, первый поздравил меня. Но мне было не до них. Я бросился в отель d'Angleterre.
Ещё было рано; мистер Астлей не принимал никого; узнав же, что это я, вышел ко мне в коридор и остановился предо мной, молча устремив на меня свой оловянный взгляд, и ожидал: что я скажу? Я тотчас спросил о Полине.
– Она больна, – отвечал мистер Астлей, по-прежнему смотря на меня в упор и не сводя с меня глаз.
– Так она в самом деле у вас?
– О да, у меня.
– Так как же вы… вы намерены её держать у себя?
– О да, я намерен.
– Мистер Астлей, это произведёт скандал; этого нельзя. К тому же она совсем больна; вы, может быть, не заметили?
– О да, я заметил и уже вам сказал, что она больна. Если б она была не больна, то у вас не провела бы ночь.
– Так вы и это знаете?
– Я это знаю. Она шла вчера сюда, и я бы отвел её к моей родственнице, но так как она была больна, то ошиблась и пришла к вам.
– Представьте себе! Ну, поздравляю вас, мистер Астлей. Кстати, вы мне даёте идею: не стояли ли вы всю ночь у нас под окном? Мисс Полина всю ночь заставляла меня открывать окно и смотреть, – не стоите ли вы под окном, и ужасно смеялась.
– Неужели? Нет, я под окном не стоял; но я ждал в коридоре и кругом ходил.
– Но ведь её надо лечить, мистер Астлей.
– О да, я уж позвал доктора, и если она умрёт, то вы дадите мне отчёт в её смерти. Я изумился:
– Помилуйте, мистер Астлей, что это вы хотите?
– А правда ли, что вы вчера выиграли двести тысяч талеров?
– Всего только сто тысяч флоринов.
– Ну, вот видите! Итак, уезжайте сегодня утром в Париж.
– Зачем?
– Все русские, имея деньги, едут в Париж, – пояснил мистер Астлей голосом и тоном, как будто прочёл это по книжке.
– Что я буду теперь, летом, в Париже делать? Я её люблю, мистер Астлей! Вы знаете сами.
– Неужели? Я убеждён, что нет. Притом же, оставшись здесь, вы проиграете наверное всё, и вам не на что будет ехать в Париж. Но прощайте, я совершенно убеждён, что вы сегодня уедете в Париж.
– Хорошо, прощайте, только я в Париж не поеду. Подумайте, мистер Астлей, о том, что теперь будет у нас? Одним словом, генерал… и теперь это приключение с мисс Полиной – ведь это на весь город пойдёт.
– Да, на весь город; генерал же, я думаю, об этом не думает, и ему не до этого. К тому же мисс Полина имеет полное право жить, где ей угодно. Насчёт же этого семейства можно правильно сказать, что это семейство уже не существует.
Я шёл и посмеивался странной уверенности этого англичанина, что я уеду в Париж. «Однако он хочет меня застрелить на дуэли, – думал я, – если mademoiselle Полина умрёт, – вот ещё комиссия!». Клянусь, мне было жаль Полину, но странно, – с самой той минуты, как я дотронулся вчера до игорного стола и стал загребать пачки денег, – моя любовь отступила как бы на второй план. Это я теперь говорю; но тогда ещё я не замечал всего этого ясно. Неужели я и в самом деле игрок, неужели я и в самом деле… так странно любил Полину? Нет, я до сих пор люблю её, видит бог! А тогда, когда я вышел от мистера Астлея и шёл домой, я искренно страдал и винил себя. Но… но тут со мной случилась чрезвычайно странная и глупая история.
Я спешил к генералу, как вдруг невдалеке от их квартиры отворилась дверь и меня кто-то кликнул. Это была madame veuve Cominges и кликнула меня по приказанию mademoiselle Blanche. Я вошёл в квартиру mademoiselle Blanche.
У них был небольшой номер, в две комнаты. Слышен был смех и крик mademoiselle Blanche из спальни. Она вставала с постели.
– А, c'est lui!! Viens donc, bêta! Правда ли, que tu as gagné une montagne d'or et d'argent? J'aimerais mieux l'or. (Это он!! Иди же сюда, дурачок! Правда ли, что ты выиграл гору золота и серебра? Я предпочла бы золото (франц.).