Одно расстраивает, Иван ревнует эту женщину. Хотел бы я оказаться на ее месте и уж точно не упустил бы возможности с ним замутить. Может, это и на руку мне, что никто до сих пор не рассмотрел в нем потенциал. Вы только посмотрите, сколько страсти в этом взгляде, когда я танцую с его объектом страсти. Но сейчас он думает обо мне, его глаза блестят, когда он смотрит в мои глаза. Пусть это ненависть, главное, что уже не напускное безразличие.
Опять напился, все из-за вредности. Говорю же, смешной. Он определенно мне нравится, иначе я не стал бы тащить его, пьяного, на спине.
— Пос-с-ставь меня на з-з-землю, педрило недоделанный. — Что же ты такой шумный?
— Никита, бросьте его в снег, пусть протрезвеет. — Вместо того, чтобы помочь, Татьяна только путается под ногами.
— Заткнись, шлюха! — Наконец-то он назвал ее более подходяще.
— Никита Сергеевич, может, я вам помогу? — Решил мне помочь Геннадий Сергеевич, который и сам едва передвигал ноги.
— Отвянь, жирная свинья! — Как он четко подмечает детали.
Мы прошли еще только метров двести, а он успел уже обозвать почти всех. Народ понемногу ушел в отрыв. Даже Геннадий Сергеевич, и тот ускорил нелепую походку.
— Ну, честное слово! Никита, оставьте его. Пусть проветрится. Вы так его еще час будете нести к нашему отелю. Мы бы могли…
— Таня, извините, но я не могу позволить замерзнуть человеку. Я вижу, вам холодно, догоняйте остальных. Увидимся завтра.
— Но…
— Идите-идите! Не волнуйтесь.
Да вали уже!
Надула губки, но побежала вперед.
Тело за спиной пошевелилось и отстранилось. Черт! Спас ситуацию сугроб, в который мы свалились.
— Ай-ай-ай! Что за фигня?! Отпустите меня, сволочи! — У парня подо мной явно уже белочка. Он стал колотить меня по спине, отбиваясь от мнимых нападающих.
Пришлось чуть-чуть скрутить ему руки и умыть снегом.
— Убивают! Спасите! — заорал он, при этом приходя слегка в себя.
— Хватит орать, словно тебя лишают девственности. Поздновато, я бы сказал. Ты бы лучше мне помог, давай руку.
— Нет! Я никуда с тобой не пойду, педик. — Разлегся в сугробе и даже не думает вставать.
— Я оставлю тебя, учти! Если тебя сожрут голодные медведи или волки, я не виноват.
— Ха! Какие медведи посреди горнолыжного курорта?
— Как хочешь, можешь не верить. Но говорят, иногда туристы пропадают… Выбирай: голодный медведь или гей?
— Что это за выбор такой? Даже не знаю, что лучше.
Наконец-то он подал мне руку, помогая вытянуть его из сугроба. Идти стало легче, забросив его руку себе на плечо, но при этом пришлось выслушать немало «лестного» в свою сторону.
— Педрило, ты куда меня тащишь? Хочешь снова трахнуть? Хочешь-хочешь! А вот тебе!
Он скрутил кукиш и ткнул мне прямо в лицо.
Боже, какие у него холодные руки. Ледышки.
Тащил я его долго, но и на раздевание ушло не меньше времени. Не оставлять же его в мокрой одежде. Не хватало, чтобы подхватил воспаление легких.
В отличие от меня, он неправильно расценил мои намерения. За что я получил по лицу ногой, пока снимал его штаны.
— Ублюдок, даже и не думай!
Так еще раздевать парней мне не приходилось. Он сопротивлялся, брыкался, кусался. Когда он угомонился, натянул на себя одеяло и уснул. Думаю, ожидать благодарности за сложенные вещи и ботинки возле батареи не стоит.
Посмотрев на торчащие из-под одеяла ноги, сразу же приказал себе его же словами «Даже и не думай!»
Часть
POV Иван
Я однажды посмотрел фильм «Чего хотят женщины». Хотел узнать ответ на этот вопрос, но пришел к печальному выводу — мне такой способ не подходит. Я не готов брить ноги и выщипывать брови, а тем более получить разряд тока. Поэтому задаюсь опять этим вопросом.
— Таня, ты собралась со мной играть в молчанку? Просто скажи, что произошло?
— А ты не помнишь? — состроила она обиженное лицо.
— Частично…
— Матвеев! Придурок ты! Понятно?! Мало того, что ты всех подряд обматерил и послал куда подальше, еще испортил мне свидание.
Ё-моё! Что-то в последнее время и на самом деле матерюсь как сапожник. Это все вина этого мудака.
— Ты что, даже не думаешь извиниться?
— Извини…
— Я тебя прощу, если ты извинишься перед Никитой.
Чего?!
— Не буду!
— Как знаешь, тогда можешь ко мне не подходить.
— За что я должен перед ним извиняться?!
— Хотя бы за то, что человек протащил тебя на себе больше километра, а ты его постоянно обзывал педиком, гомиком и… Короче! Он из-за тебя потянул спину и не пришел на завтрак.
Я не буду извиняться за правду. Спина болит? Пусть скажет спасибо, что не шея!
— Ты что, доволен?! Ну, ты, Матвеев, и скотина завистливая! Я тебе даю последний шанс. Держи!
Она чуть ли не силой втолкнула мне в руки упаковку.
— Что это?
— Обезболивающая мазь.
— Зачем?
— Пойдешь и нанесешь ему.
Это уже слишком.
— Ты же сама об этом мечтаешь.
— Он хочет, чтобы это сделал ты. Извинись, и я прощу тебя.
Сука он!
— А тебе с этого что? — решил я уточнить на всякий случай.
— Он обещал вечером свидание.
Свидание?! Я задницу должен рвать, между прочим, в прямом смысле, ради ее свидания!
Массажа ему захотелось? Будет ему релакс!
***
— Да? Войдите! — раздалось за дверью, после того, как я стукнул в нее что есть силы. — А, это ты.
Сказал придурок равнодушным тоном, растянувшись на кровати.
— А ты кого ждал, Монику Белуччи?! Ой! Извините, кто там у вас, педиков, секс-икона?
— Если тебе интересно, кого я представляю, когда дрочу, то это ты.
Он хочет взбесить меня? Думаю, я и так уже на взводе.
— Смотри не сотри свой стержень в ноль, педрило.
— Не волнуйся, тебе хватит.
— Ну, все, ты нарвался!
Я только решил наброситься на него, как он поднял руки вверх.
— Ты будешь бить лежачего и больного? Может, сначала вылечишь, а потом убьешь?
— Ты обо мне хорошего мнения. За то, что ты со мной сделал, я даже над трупом твоим готов поглумиться.
— Для начала займись моей спиной.
Он снял футболку и перевернулся на живот, отвернув голову в сторону окна.
Ах, так!
Присев на край кровати, я посмотрел на его спину.
Завидую ли я ему? Да, черт побери! Почему у меня должно быть столько проблем из-за его накачанной рамы?
— Ты уснул или рассматриваешь меня? — попытался он шутить, пока я не ущипнул его под ребрами. — Ай! Ты садист!
Ага! Вот тебе!
— Что ты сказал? Тебе нравится? Повторить? — Я стал щипать его, что есть силы. Реакция была странной — он, как придурок, одновременно смеялся и скулил, пытаясь выкручиваться.
— Иван, прекрати! Хвати-и-ит! Ну, пре-кра-щай! У меня встал!
Я же говорил, что он извращенец!
Быстро убрав руки с его спины, я поднял их вверх, словно боясь проказы.
— Я пошутил.
— Знаю я, сука, твои шутки. От них я день ходил, словно мне в зад засадили лыжную палку.
— У меня толще, если ты не помнишь.
Гад!
— Ай! — Мой шлепок по его заднице вернул его к жизни. — Ты явно собрался меня соблазнить.
— Я тебя так соблазню, что ты неделю не встанешь!
— Черт! Если бы не спина, я бы согласился на твое предложение. Может, займешься для начала этой частью моего тела?
— Сейчас займусь. — Я хотел было снова ущипнуть его, но передумал. — Ты пригласил Таню на свидание?