Что, эта дама ждет ублюдка от Эверода?
Такой явный промах брата мог пойти на пользу Роуэну. Маура слишком невинна, чтобы оценить всю глубину темной страсти, обуревающей мужчину. Вероятно, она пришла в ужас, когда увидела, как Эверод открыто прогуливается со своей шлюхой в парке. Падение этой женщины станет для Мауры суровым примером того, насколько слаб Эверод, и она отшатнется от него из-за этой несчастной, ожидающей ребенка.
Стало быть, герцогиня Солити и ее подруги оказались союзниками Роуэна.
Довольный увиденным, он вонзил шпоры в бока своего мерина. То-то обрадуется Жоржетта, когда он поделится с нею доброй вестью!
Глава 15
Жоржетта тепло встретила Мауру, когда та вернулась из Гайд-парка после прогулки с новыми подругами. Тетушка говорила о выгодах, которые сулит близкое знакомство с эксцентричными Карлайлами, Маура же тем временем снова и снова перебирала в уме подробности коротенькой встречи с Эверодом.
Он был удивлен не меньше, чем она сама. Он не был смущен оттого, что его застали в обществе любовницы – или бывшей любовницы. Нет, Эверод был очень сердит на Килби, Фэйр и Пэйшенс за то, что они вмешиваются не в свое дело. Он полагал, что они способны повредить ему во мнении Мауры, и готов был поубивать ее подруг и с трудом сдерживался.
С другой стороны, его поведение, похоже, весьма позабавило леди Спринг. Маура в полной мере ощутила на себе тяжесть оценивающего взгляда этой женщины. Та явно знала, кто такая Маура, а возможно, знала и о ее роли в той беде, что постигла Эверода двенадцать лет тому назад. Но леди Спринг не стала осуждать Мауру, вместо этого она начала поддразнивать Эверода и заставила его медленно отступить. Кем бы ни доводилась виконту эта дама, она имела на него немалое влияние.
Только теперь Маура сообразила, что в продолжение всей этой странной встречи она не вымолвила ни единого словечка. Но что она сказала бы, будь у нее возможность произнести хоть что-нибудь разумное? Килби, Пэйшенс и Фэйр сделали все, что было в их силах, дабы подготовить ее к вероятному коварству Эверода. Тетушка, дядя и Роуэн тоже считали, что Эверод опасен.
Даже сам Эверод, и тот в присущей ему развязной манере по-своему предупредил, чтобы она была настороже.
Она подняла руку и внимательно посмотрела на украшенное жемчугом серебряное кольцо. Эверод тайком подарил ей драгоценности своей матери. Так что же ей делать – прислушаться к его словам или же судить виконта по делам его?
Ведь в парке Эверод ждал, что она станет порицать его, да что там, он прямо вызывал ее на это. Он любил играть, особенно в азартные игры. Рассчитывал ли виконт на то, что Маура достаточно проницательна и сумеет разглядеть его настоящее лицо под старательно созданной маской насмешника и повесы, каким его знал свет? Или же все это просто уловка, чтобы побольнее уязвить свою семью?
Весь вечер вопросы не давали Мауре покоя. К счастью, они с Жоржеттой были на музыкальном представлении, так что ее задумчивость не бросалась в глаза. Девушка вполуха слушала оперную певицу, хотя тетушка расхваливала голос.
Графа Уоррингтона в тот вечер не было с ними: ему сделалось нехорошо, когда он был в одном из своих клубов. Эббот рассказал Мауре по секрету, что граф лишился чувств в холле клуба, сам же дядя упорно твердил, что просто переутомился. Жоржетта встревожилась и готова была остаться дома, но Уоррингтон настоял на том, чтобы они ехали без него.
Тетушка весь вечер беспокоилась о супруге, Маура была погружена в размышления об Эвероде, поэтому обе они обрадовались, когда выступление певицы закончилось.
Жоржетта поцеловала Мауру в щечку. Когда они подъехали к своему особняку, тетушка сказала:
– Прости меня, дорогая моя, что я сегодня была тебе такой плохой спутницей.
– Я все понимаю, тетушка, – ласково ответила Маура, выходя вслед за ней из коляски. – Поцелуй дядю от моего имени. Я молюсь о том, чтобы к нему вернулись силы и здоровье.
– Непременно поцелую. – Жоржетта обняла племянницу. – Наверное, мы обе забываем, что Уоррингтон уже немолод. Ему ведь уже за шестьдесят, и его мучат многие болезни, сопутствующие возрасту, хотя он и не желает признавать этого. – И графиня выразительно постучала указательным пальцем по лбу. – И все же, если тебя интересует мое мнение, он вполне может прожить еще шестьдесят лет. У меня в спальне хранятся травяные настойки. Это как раз то, что необходимо Уоррингтону, – мои лекарства!
Маура улыбнулась тетушкиному энтузиазму. Жоржетта, как и ее сестра, была прирожденным ученым, пусть она и отрицала, что наделена и незаурядным умом, и честолюбием.
– Я тебя обожаю, тетушка Жоржетта! Не сомневаюсь, что благодаря твоей заботе Уоррингтон скоро поправится.
Тетушка взяла Мауру под руку, и они вместе поднялись наверх.
– Ты же знаешь меня, мое сокровище. Если уж я чего хочу, то не отступлюсь, пока не добьюсь своего.
Мауру разбудили приглушенные раскаты далекого грома. А может быть, ей это просто приснилось? Она видела тревожные сны. Сев на кровати, девушка наклонила голову и прислушалась: тихо. Наверное, все-таки приснилось.
Она сбросила одеяло и выскользнула из постели. Подошла к окну, налегла на тугую раму и растворила окно. Просунула голову наружу и вдохнула полной грудью. Поднялся ветер, влажный воздух был насыщен ароматом подступающей бури.
Маура улыбнулась, увидев вспышку молнии, за которой почти тут же последовали раскаты грома.
Многие люди в страхе прячутся от надвигающейся грозы, но Маура грозу любила. Ветер растрепал ей волосы, играл темными прядями, заставлял их танцевать у нее перед глазами. Она не знала, сколько проспала, но время не играло роли. Маура отступила от окна в глубину спальни и пошарила по полу в поисках домашних туфель. Затем, тоже на ощупь, отыскала в комоде плащ с капюшоном – плащ был из шерсти, темно-синий, с подкладкой из золотистого шелка. Такой наряд был немного необычен для прогулки в саду перед надвигающейся грозой, зато обещал хоть какую-то защиту от ветра и дождя.
Кроме того, темный плащ полностью закрывал ее пеньюар, позволяя раствориться в ночи. Как привидение, Маура тихонечко спустилась по лестнице и через оранжерею выскользнула в сад. Она не стала зажигать свечу или возиться в поисках лампы. Девушка прекрасно знала расположение дома и сада, а если приходилось выбирать дорогу, ей помогали редкие вспышки молний.
Выйдя из дому, Маура огляделась кругом, с наслаждением вдыхая свежий воздух. Ветер ласкал ее призрачными пальцами, будто уговаривая поиграть. Разряд молнии озарил небо прямо у нее над головой и осветил беседку слева. Маура неспешным шагом направилась к деревянному строению. Отсюда можно будет наблюдать грозу, не намочив при этом красивый плащ. Первые крупные капли упали ей на лицо, когда она была на полпути между домом и беседкой. Девушка натянула капюшон и закрепила его под подбородком, чтобы ветер не сбросил легкую ткань. Еще несколько шагов – и небеса разверзлись и внезапный ливень ослепил ее, усилив сплошную тьму вокруг.
– Ну и умница ты, Маура Кигли, – пробормотала она, вытягивая правую руку вперед и стараясь не споткнуться о порог беседки. – Вышла в сад поздно ночью, а в небе вспыхивают молнии. На грозу тебе захотелось поглядеть, надо же! Тетушка скажет: «Да ты ума решилась, дитя мое!»
Она все же споткнулась о первую ступеньку беседки. Промокший плащ сковывал движения, и Маура упала, приземлившись на четвереньки.
Девушка застонала от боли, проползла оставшиеся три ступеньки, села и с опаской дотронулась до левого локтя.
– Ну если я сломала кость, то так и не узнаю, чем все закончится.
– Да уж, поверьте, вошли вы не самым изящным образом, мне приходилось видеть и более изысканные манеры, – задумчиво проговорил Эверод, напугав ее до полусмерти; Маура крутнулась на месте и завизжала. – На ваше счастье, я человек добросердечный.