— Хватит меня игнорировать.
— Почему ты не отвечаешь?
— Санни?
— Если ты слишком занят, просто скажи об этом, и я найду себе более интересное занятие.
— Что, даже «окей» не напишешь? Да ладно.
— Серьезно, ты в порядке?
— Что-то случилось?
— Если я узнаю, что ты просто забыл прочитать мои сообщения, ты — труп.
— Ты ведь на самом деле не умер, не так ли?
— Ха-ха, я просто пошутила.
— Какого черта, ты даже не поздравил меня с днем рождения?
— Санни, ты в порядке?
— Ответь мне, черт возьми.
— Санни, ответь мне.
— Возможно, я немного волнуюсь, так что… пожалуйста, напиши мне, когда у тебя будет свободное время.
— Пожалуйста, ответь мне.
Рейн стиснула зубы и убрала коммуникатор. Она попыталась послушать лекцию, хотя было трудно что-либо расслышать, так как вокруг неё перешептывались однокурсники, сплетничая о том и о сем.
Занятия, сплетни — всё это казалось таким… несущественным.
Вообще весь класс казался каким-то нереальным. Здесь было слишком спокойно, слишком тепло и слишком нормально. Где-то там миллионы людей были вынуждены покинуть свои дома или умирали. Потеря одного из четырех Квадрантов могла иметь долгосрочные и катастрофические последствия для всего человечества. То же самое, что происходило в Антарктиде, может в скором времени произойти и на других континентах.
И всё же люди вели себя так, как будто ничего необычного не происходило. Они просто шли по жизни, не обращая внимания на происходящее. Неужели они не понимали, что происходит? Неужели они не знали, что каждый день на фронте гибнут солдаты?
Что Пробужденные тоже умирают?
«Дураки… грёбаные идиоты…»
В этот момент один из её одноклассников обернулся, наклонился вперед и прошептал:
— Эй, Рейн. Почему ты такая подавленная в последнее время? Не хочешь после уроков съесть что-нибудь остренькое? Возможно, после прибытия беженцев какое-то время будут ограничивать продукты, так что это наш последний шанс…
Не успела Рейн сообразить, что делает, как из её рта вылетел гневный ответ:
— Ты думаешь только о еде?!
Она моргнула, осознав, что встала с места, а весь класс смотрит на неё. Судя по всему, она забыла о том, что нужно говорить тише… и сидеть на своем месте…
Учительница бросила на Рейн недоуменный взгляд.
— …Почему бы и нет. Возможно, эта тема покажется вам не слишком интересной, но было бы непрофессионально, если бы я думала о чем-то другом во время её изложения. А теперь, пожалуйста, сядьте и ведите себя прилично, юная мисс. Где ваши манеры?
Смутившись, Рейн села на своё место и отвернулась к окну.
Занятия продолжались, и сплетни тоже. Только на этот раз предметом обсуждения стала она сама.
По дороге домой Рейн прошла мимо знакомого серого дома. Она остановилась на несколько мгновений, глядя на крыльцо, где в прошлом часто можно было увидеть некоего невыносимого Мастера, пьющего кофе и делающего вид, что его ничего не волнует в этом мире.
Крыльцо было пустым, и дом тоже.
Вздохнув, она отвернулась и продолжила идти.
«Какое мне дело до этого идиота? Чертов Санни. Даже если он сейчас пришлет мне сообщение, я не отвечу.»
В этот момент её коммуникатор завибрировал, сообщая о новом уведомлении.
Рейн рассеянно взглянула на него и вдруг замерла. На экране появилось новое сообщение.
Оно гласило:
Санни: Господи! Что со всеми этими сообщениями? Ты что, сталкерша? Я просто застрял на некоторое время в зоне отсутствия сети, и не было никакой необходимости штурмовать мою почту! В любом случае… с днем рождения. Как у тебя дела? Передача данных там, где я сейчас нахожусь, ограничена, так что я буду краток. Я в порядке. О… и я получил ещё одну медаль. Довольно круто, не правда ли?
Рейн несколько мгновений смотрела на экран, затем сделала дрожащий вдох и начала яростно набирать текст.
Глава 982: Темнота, Пустота и Тишина
Касси открыла глаза в темноте.
На несколько мгновений она была дезориентирована наплывом красок и ощущений.
Она смотрела на ярко-голубое небо и море белых облаков, проплывающих под Башней Слоновой Кости. Солнечный свет ласкал её кожу, а легкий ветер пел ей в уши.
Её окутывал жар, красные искры летели из тигля, где расплавленная сталь сияла задорным блеском. Усталый голос напевал что-то на древнем языке, и чужие слова тонули в шуме кузницы.
Она была заперта в небольшом кабинете и читала какой-то документ. Бумага была холодной на ощупь и пахла свежими чернилами. От недосыпания зрение расплывалось, на сердце было тяжело. Содержание документа было серьезным…
Были другие места, другие люди. Ей потребовалось некоторое время, чтобы найти себя среди незнакомцев.