По этому проекту ни у кого из сенаторов вопросов не оказалось, и Карпер перешёл к изложению шести других, включая проект «Иглу» по выпуску новых костюмов для подводного плавания, разработанных для военно-морского флота и в помощь тайной школе шпионажа, которой министерство обороны руководило в сотрудничестве с Центральным разведывательным управлением.
— Итак, джентльмены, мы переходим к проекту номер восемь. Этот проект известен под шифром «Кактус» и финансируется суммой 250 тысяч долларов из моего фонда. К несчастью, этот проект, на который я возлагал столь большие надежды, так и остался в стадии разработки. Тем не менее, деньги не были выброшены понапрасну, так как теперь мы знаем, чего мы не в силах добиться в этой области. И всё же я весьма опечален отсутствием положительных результатов.
— Мне кажется, комиссия никогда не слыхала о «Кактусе», — сказал Маквейг. — не могли бы вы осветить сущность этого проекта, мистер Карпер?
Андрейт наклонился к своему шефу и что-то зашептал ему на ухо. Карпер кивнул:
— Совершенно верно, джентльмены, вы ничего не слышали об этом проекте, потому что он родился и умер в период между последним заседанием комиссии по финансированию наших проектов и теперешней встречей. Проект этот касался, главным образом, улучшения нашей системы контроля над применением атомного и водородного оружия. Вам, джентльмены, приходилось рассматривать уже множество таких проектов. И все они оказались непригодными.
— Скажите, мистер Карпер, какую именно фазу системы контроля вы пытались усовершенствовать? — задал вопрос сенатор-республиканец.
Карпер на мгновение смешался и прикусил губу:
— Давайте условно назовём эту фазу «человеческим элементом». Члены Совета национальной обороны обязаны в течение буквально нескольких минут обсудить между собой целесообразность отдачи приказа об атомной атаке. Хотя окончательное решение принадлежит президенту, считается, что его мнение не должно расходиться с моим мнением и с мнением председателя Объединённого комитета начальников штабов. Откровенно говоря, такая система меня никогда не удовлетворяла.
— Почему именно? — спросил Маквейг.
— Потому что один из трёх всегда может оказаться в критический момент больным и не будет обладать способностью ясного мышления. И я озабочен тем, как нам в этом случае уберечь самих себя, Америку и весь мир, если на то пошло, от ужасной катастрофы.
Маквейг резко выпрямился и настороженно уставился ка руководителя Пентагона:
— Как вы сказали: не будет обладать способностью ясного мышления, мистер Карпер?
Лицо министра оставалось непроницаемым:
— Да, мистер председатель.
— Другими словами, вас беспокоит, что произойдёт, если один из трёх сойдёт с ума? — спросил сенатор-демократ.
Карпер кивнул:
— Конечно, заранее ждать этого от кого-нибудь из троих незачем, но ведь у каждого может случиться умственное расстройство. И именно в этой своей части наша система более всего уязвима. Меня это заинтересовало минувшей осенью, и я решил проверить, нет ли какой-нибудь возможности изолировать эту систему от несовершенств нервно-мозговой деятельности человека, для чего и была специально создана комиссия «Кактус». Однако спустя пять месяцев члены комиссии доложили мне, что им не удалось прийти ни к какому конструктивному решению. Короче говоря, мнение комиссии таково, что мы должны условно доверять психической уравновешенности этих трёх человек.
— Но почему именно прошлой осенью, мистер Карпер? — спросил Маквейг. — Какие события заставили вас принять меры именно в это время?