Единственной надеждой утолить моё любопытство было то, что возможно другие свидетели тех событий всё еще что-то помнят. Я знал, что если я что-то забыл, то это что-то обязательно было чем-то важным. Со мной всегда так.
На завтрак я приготовил вальфдорский салат, правда, без сельдерея, он закончился. Еще я пожарил два яйца, посыпав их щепоткой корицы, щепоткой соли и щепоткой красного, острого перца. Одно яйцо оказалось двойным, это наудачу. А в стакан налил свежевыжженный, апельсиновый сок.
Полусонный ангел встал со своей кровати, надел белый халат и медленно, босыми ногами, продвигался на кухню, манимый запахом яичницы, как он любит. К его приходу были готовы и стояли во всеоружии: в фартуке со сковородкой в руках. Это чудовище, внутри которого сидел мой нежный, ласковый зверь, сонно улыбнулся улыбкой без макияжа, без единого слова, сел за стол.
В этот же момент ей были поданы блюда, которые она, бедненькая, пожирала, не распробовав даже вкуса. Это обижало меня, ведь я старался.
Как только весь мой труд оказался у Чарли во рту, только тогда она наконец-то проснулась и сказала:
– Как вкусно. А главное, как неожиданно!
– Спасибо, для тебя старался, а теперь, будь любезна, помой посуду, вымой пол. Я приготовил для тебя целый ящик грязного белья. Сходи в магазин: список на холодильнике. И не забудь протереть окна. Целую, пока.
И быстро открыл дверь, заранее одевшись, я выбежал, пока на меня не обрушился град женского гнева.
Выйдя на улицу, я вспомнил, что сегодня выходной. Сначала расстроился, что взял портфель, а потом обрадовался, что никуда идти не надо и можно просто погулять по городу на западе, который столько лет снился, а когда пришла возможность, просто не хватило времени. Но радость не могла забить горе, и мне пришлось весь день волочить за собой этот тяжелый, проклятый портфель и угрюмое лицо обезьяны. Вот такая жизнь. Сплошные боли и разочарования…
…Не пройдя и десяти шагов, только зайдя за угол, с крыши на меня свалился труп, вот такие вот дела. Но потом, к моему облегчению, это оказался не труп, а всего лишь полутруп. А как такое возможно, еще можно понять, если бы не неожиданный для меня диалог:
– Привет! – без малейшей робости процедил свалившийся с крыши на меня полутруп.
– Привет, – тихо, все еще обескуражено проговорил я.
Этот парень уже сильно меня озадачил. Но, как показало время, это было только начало.
– Ты существуешь? – спросил полутруп.
– Почти.
– И я почти. Приятно познакомиться. Может, пойдем, погуляем, поговорим? Ведь я всегда думал, раз уж на Земле больше семи миллиардов людей, то хотя бы один из них согласится погулять со мной.
– Я не человек, – предупредил я и как бы вынес этим себе приговор.
Но эти слова его не смутили:
– Тем лучше. С людьми, порой, бывает скучно. Уж слишком они прагматичны, даже писатели.
И мы вышли на незнакомую мне улицу, где я услышал:
– Если ты думаешь, что это знакомый тебе мир, то даже не надейся.
– Да я и не надеюсь.
Но все же, мы были в Новом Орлеане, а не как вчера. Об этом говорил сам воздух, который невозможно путать ни с чем. Как будто в нем, спустя столько лет, до сих пор поет Луи Армстронг.
– Знаешь, – после долгого молчания заговорил полутруп, – наверное, самый лучший мультик придуманный людьми – это «Спанч Боб». Он делится на сотни цитат, и каждый герой очень ярко выражен и в каждом из них можно найти знакомого человека, в какое бы время он не жил. Одной из них являются слова господина Крабса: «Я сделал все, что хотел сделать в этой жизни, а ещё нет даже полудня». Тогда, господин Крабс искал свое место в жизни и даже продал свой ресторан, чтобы найти своё предназначение. Но стоило ему выполнить все планы за много лет, как он понял, что нет даже полудня и его истинное предназначение радовать людей вкусной едой. Он смог вернуть всё, как было, но в реальной жизни это было бы невозможно. Знал я одного человека. Он отказался от всего, в потом не смог ничего вернуть. Он закончил плачевно.
– К чему это?
– К тому, – не растерялся он, – что лишь потеряв смысл жизни, его можно получить.
– Черт, приятель, ты говоришь чужими словами, как будто они твои. В этой стране так делать нельзя. До этого момента я был убежден, что я самый странный чувак, способный нести правду через подобную ересь. Как же я ошибался!
– Да, жизнь полна новых открытий. И да, это правда парадоксальная ересь. И нести её можем лишь мы – люди, или нелюди, которые наконец-то поняли, что не существуют. Только так.