Он внезапно замолчал. И я решил воспользоваться возможностью и задать давно интересующий меня вопрос:
– Ты труп?
– Почти.
– Но ты ведь ходишь!
– Ты тоже и что?
– Ты не похож ни на живого, ни мертвого. И ни те, ни другие не смогут противостоять силе ветров. И ни те, ни другие не способны на то, на что способен ты!
– Тебе для этого понадобилось три минуты? Ты понял это за гребенные три минуты?! Я признаю, что недооценил тебя, некромант.
– Откуда ты знаешь?..
– Ой, все это знают. А ты даже не скрываешь этого. А зря. В прошлой жизни у тебя было много могущественных врагов, которые всё еще сущесвтуют, ничего не забыли и готовы в любой момент снова встать в строй против тебя. Поберегся бы.
– Я ничего не понимаю.
– Все ты понимаешь, этот-то тебя и пугает. Тебе выгодно ничего не понимать, потому что реальность намного страшнее и опаснее.
Я окончательно растерялся и был обескуражен таким наглым, дерзким, вызывающим заявлением. Скорее всего, потому что он говорил правду.
– А ты друг или враг?
– Я – никто. Но я могу быть тебе другом, если захочешь.
– А много у меня «друзей»?
– Совсем мало, как и у обычного человека. Скорее всего, их только трое и все они тебе знакомы.
– Девочки… но, откуда ты знаешь о них?
– Ты видимо уже догадался, что ты не живой и не мёртвый. И это похвально. Но до сих пор не догадался, кто я такой на самом деле. И это тебя позорит. Зря я преждевременно похвалили тебя.
Он закатил глаза и укоризненно покачал головой, дескать, как же сложно мне с тобой.
– Знаешь, дружище, – с раздражением проговорил я сквозь зубы, – мне все это начинает надоедать…
– Мне тоже.
– … так гори ты синим пламенем. Dixi.
Я развернулся и быстро зашагал от него. Но сзади послышались стоны и крики.
Обернувшись, я увидел своего собеседника, стоявшего на коленях и сконфузившегося от боли. Он горел синим пламенем. Люди шли, не замечая его, даже не поворачивая головы. Как будто говорили: человек горит, так пусть сгорит побыстрее и не мешает мне переходить дорогу. Они проходили сквозь меня, то и дело, тыкая на меня пальцами из-за ужасного выражения моего лица.
А полутруп все продолжал гореть и раскидывать проклятья во все стороны. Его кожа почернела и ссыпалась на глазах. Но его глаза и рот оставались такими же и были уставлены на меня. Они, подобно стреле, пронзали мою душу. Но вскоре и они сгорели, оставив после себя лишь пепел, который песчинкой за песчинкой, улетал вместе с ветром.
Я стоял на месте не в силах пошевелиться. Даже не думал о том, что существуют какие-либо движения, совершающиеся хаотично или под влиянием разума, если таковой вообще существует. Мне казалось, их не существовало вовсе. Была лишь пустота, холодная, как жидкий лед.
Но мой разум быстро справился с этим наваждением, тщательно переварив каждый бит информации. Мне было совершенно ясно, что передо мной стояло наваждение, старательно сотканное из моих забытых, старых кошмаров. Как я пришел к этому заключению, закрыто моему пониманию.
Зачем оно пришло ко мне – неизвестно. От кого – тоже тайна. Ясно, что моя скромная особа кого-то явно заинтересовала. Это могли быть мои так называемые «недруги». Или «силы света», как их принято называть. А могли быть те же недруги со стороны «сил тьмы», если таковые вообще существовали, ровно, как и «силы света».
Силам света и тьмы, настоящим силам света и тьмы, не до бессмысленных драк. Они целостно посвятили свое существование гармонии и не могут враждовать, так как они выражены друг через друга. Не будет света – не будет тьмы; не будет тьмы – не будет света. Им далеко не до того.
А эти лишь возомнили себя их представителями и режут друг другу глотки. Так, просто, от скуки. А я, человек-бедняжка, застрял между ними. Я просто хочу жить спокойно (кого я хочу обмануть!). Какая ирония! Ведь всю жизнь я только то и делал, что мечтал быть «чем-то». Именно поэтому я и согласился стать некромантом. И вот, я что-то. И теперь даже не знаю, то ли чаю пойти выпить, то ли повеситься, как умело заметил Чехов. А теперь, мне хочется кричать, размахивать руками и бежать, спасаться бегством. Вот только куда бежать? Некуда. Зря я тогда согласился. Лучше бы отказался. Но. Это но, задница Везьевулова. По словам Смерти, выбора у меня, как такового, не было. И потом, я ни о чем не жалею. Хотя бы потому, что это бессмысленно.
А затем, я вернулся домой. Впрочем, как всегда. Это ли божественная радость. Ощущать, что все мечты вот-вот сбудутся и многолетняя хандра наконец-то задохнется? Возможно. Так можно сказать обо всем.