Умершие не испытывают ни возбуждения, ни стыда. Только радость, что могут ходить и полное повиновение моей персоне. А ведь, разогнать не могу. Ведь где мне потом собирать их? Это вам не зомби. Те, хотя бы, не ходят голышом…
Я поспешил убраться от этого безобразия как можно подальше. Нужно иметь большой опыт в исследовании Нового Орлеана, чтобы найти дорогу, которая так или иначе, но не вела на Бурбон стрит. Но я нашел её! На ней было не так много людей и более менее, пристойно. А ещё эта улица была примечательно одним из сотен ново орлеанских джаз клубов.
С первого взгляда ничем не отличишь от обычного заведения в этой области.
Но!
Есть очень важное свойство этого заведения – это было место, в котором, по моему мнению, готовят самый лучший кофе в городе. Возможно, я преувеличиваю, но не оценить талант здешнего баристы превращать чёрный песок и горячую воду в самый изысканный напиток и уникальный напиток, просто невозможно.
Именно поэтому я и выбрал это место. И ещё из-за непопулярности улицы. Людей здесь всегда мало. Даже сейчас, во время самого лютого перенаселения в истории города, здесь нашлось место у барной стойки.
Я сел и сказал знакомому мне уже бармену: «Еспрессо». Тот понял меня, уважительно кивнул и принялся за свою работу.
А тем временем, я развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы созерцать играющее на сцене джаз-трио. С моего места все было прекрасно видно. Контрабасист, тромбонист и трубач. Трубач пел, а потом, во время проигрышей, помогал своим партнером. Играли они старое, но знакомое мне «Kiss of fire» Луи Армстронга.
Give me a kiss to build a dream on
And my imagination will thrive upon that kiss
Sweetheart, I ask no more then this
A kiss to build a dream in fire.
Give me a kiss before you love me
And my imagination will feel my hungry heart
Leave me one thing before we part
A kiss to build a dream in fire.
Уловил я первые два куплета вечной песни сердца. Такого никогда не было со мной. И только когда злополучная чашечка с еспрессо оказалась у меня в руках, я понял, что на сцене играет сам Луи Армстронг собственной персоной. Как же я раньше не догадался! Ведь величайшего джазмена, последнего, из века марширующих оркестров Нового Орлеана и самого знаменитого. Пожалуй, ещё более популярного, чем Боб Диллан.
Когда он пел третий куплет, его глаз выпал, и он не смог его поднять, потому что всецело был занят игрой и не мог отвлекаться. И тот глаз так и остался висеть на нерве, как маятник, качающийся вправо, влево, вправо, влево. Когда песня была завершена, Луи вправил глаз обратно, поклонился под ликующие аплодисменты и снова начал петь. На этот раз, что-то другое.
В середине игры, глаз снова выпал и начал вертеться.
Это было настолько противно, что я почувствовал, что не смогу даже взять второй еспрессо. Редкость для меня. Но это прошло и я заказ ещё.
– Так сильно нравится кофе? – спросил мой сосед.
– Не твое дело! Да, нравится, но мы живем в демократической стране, где люди вольны сами выбирать себе оружие для самоубийства! И я горжусь этим! – внезапно для себя самого тираду на английском, совсем не скрывая акцент, наверное, для убедительности.
Наверное, глубоко в душе я думал, что больше шести чашек кофе в день – вредно для здоровья. Ну разве не бред?!
И только после всего этого, я понял, что рядом со мной сидит Али.
– Что ты здесь делаешь? – быстро просил я, чтобы он не успел обидеться. Лучшая стратегия.
– Нет, что ты здесь делаешь?
– Пью кофе, слушаю музыку, – я сделал глоток из маленькой чашечки и посмотрел в сторону сцены, чтобы показать, что не лгу, – А ты?
– Тоже, как и ты, слушаю Армстронга. Давно его не слышал. В смысле, вживую. Жаль, что такие талантливые люди живут меньше двух сотен лет и умирают всегда намного раньше, чем успеют мне надоесть. Например, Моцарт и Паганини… Но не буду утомлять тебя историей моих знакомств. Все мне всё равно не рассказать, а по мелочам не имеет смысла. Просто скажи: ведь разве все хорошие люди не эгоисты, что так рано умирают?
– Те ещё сволочи, – подтвердил я, – но большие эгоисты те, кто живет долго и всем назло. От таких и избавляться жалко, сами ведь такие, и терпеть мерзко.
– Это да. Но у меня беда: люди мне слишком медленно надоедают. Сначала умирают, а потом, лишившись их, избегать и так нельзя. К сожалению.
Я заметил, что тот тоже пьет еспрессо. Поэтому, я заказал ещё два кофе и начал разговор с чистого листа.
– Почему мои солдаты ходят голые по Бурбон стрит? Это как минимум непристойно.