Я заглянул себе за пазуху. Не знаю, что заставило меня сделать это. То ли слабое покалывание в этом месте, то ли шестое и седьмое чувство. Не знаю. Но я сделал это, и у меня в руках оказалась маленькая книжечка в мягком переплёте. На обложке я прочитал название: «Послемрак» написано Харуки Мураками. Даже не думая, потому что это лишнее, открыл и начал читать под свет заката в Новом Орлеане, предшественника ночи и гончего, сообщающего, что ещё один ужасный и трудный день окончен. Самое врем для магии
Стоило мне прочитать несколько страниц, как Джесс протянула мне сигарету. Я уже говорил, что не курю и сделал лишь одно маленькое исключение однажды. И я взял сигарету. Что сделано однажды, повторяется. Джесс подожгла край маленькой папиросы, и я закурил, окунувшись в грез наяву.
Мураками не умеет писать интересно. На этом, его недостатки закончены. Да, сюжет хромой, но атмосфера живая, как танцовщица, танцующая танец жизни. «Будешь жить!» – так и кричал он. Как старый уличный музыкант, в прошлом – великий джазмен и решивший вспомнить старину, взорвав город своей трубой. Его книги были наполнены джазом, пропитаны ею, как будто кто-то разлил её на страницы. Мы сидели в тишине, но когда читаешь Мураками, слышишь, как в дали звучит труба, тромбон и старый контрабас, подпевающий им. И шепотом произнесенные слова:
You have got the body
Now you want my soul
Do not even think about it
Say, no go…
Завладев лишь телом, рвешься за душой,
Но здесь ты пролетела: номер не прошёл…
Кривой, но самый правильный перевод.
Уже сколько раз мой рассудок пытался отстоять место в моей голове, но мое сознание упрямо и беспощадно продолжало дискриминировать его. Как бы он не подал в суд за унижение и оскорбление.
И он упрямо продолжал доводить своё мнение. Рассудок – не так вещь, с которой можно обойтись малой кровью. С этим наглым упрямцем нужно сражаться всеми силами, ведь если слишком часто слушать свой рассудок, прислушиваться к разуму, то в один прекрасный день можно проснуться и понять, что всё, жизнь закончилась, а ничего толком-то ты и не сделал. Что прожил свою жизнь как миллиарды других, антропоморфных, ходячих существ, прожившие свою жизнь по наставлению рассудка. Чтобы чего-нибудь добиться, нужна мечта. Что бы появилась мечта – нужно мечтать.
Мечтай!
За это стоит бороться. И пусть никто не станет на твоем пути. Никогда!
А чтобы стать мечтателем, нужно время от времени сходить с ума. Иначе, никак нельзя сохранить здравый ум.
Солнце садилось все ниже. Свет становился в тускнее. Я давно уже докурил ту сигарету. Ей на замену встала другая. Джесс не жалела на меня ни папирос, ни зажигалки. Она даже не поворачивалась ко мне. Просто сидела рядом и не мешала. Я курил не столько ради никотина, сколько ради дыма. Дым – это дыхание. Он тоже дышит. Он живет только несколько секунд, вырываясь из моего рта. Случись эти обстоятельства в другие времена, ни за что бы ни стал курить. Слишком пугает меня рак. Эта медленная, осознанная смерть. Не столько страшна смерть от рака, как понимание, что умрешь. Умрешь и очень скоро. Но жить нам осталось немного. Поэтому, даже такая вещь, как сигарета, не пугали больше меня. Кто знает, что умрет, не боится смерти. Вот и я докуривал свою последнюю папиросу в жизни.
Последний табачный пепел упал на страницу книги, и я отвел глаза. На небе были три послезакатные линии, свидетели сумерек. Темно-синяя вверху, оранжевая внизу и пурпурная посередине. Жаль, что они живут так мало и на смену им приходит лишь мгла, а затем темная ночь.
– Вот ещё один закат прошел, – заговорила Джесс, – один из последних.
– Да, – согласился я.
– Раньше, я никак не относилась к закатам. Закат, ну и что в этом такого? Просто обыкновенный ритуал. Смена караула. Но когда я поняла, что каждый закат может оказать последним или одним из последних, я почувствовала, что их может больше не быть. Вообще не быть. И с каждым днем количество закатов до конца становится все меньше и меньше. Поэтому, я наслаждаюсь ими по-максимуму. Моя лавстори со Смертью даёт результаты. Но это не так важно. Потому что я чувствую, что живу.
С этими словами она развернулась и ушла Я пошел за ней. Мы вместе подошли к своим квартирам. И я, преодолев все чувства, открыл дверь.