Куда же я попал, – подумал я, – это точно не мой мир. Но, тогда, какой?
Здесь все было не так. Люди, дома воздух. Каждый дом, казалось, имеет свою собственную душу и умопомрачительную историю, которую вот-вот расскажет внимательным слушателям…
Не теряя времени, я решил первым делом прогуляться по мостовым этого чудного городка. За вторым поворотом меня ожидало что-то наподобие кафе. Правда, название у него было весьма пугающее: «Толстый Скелет». Странный маркетинговый ход. И это одно из самых нестранных названий, которые я здесь услышал.
Зашел я, оказывается, в ещё довольно приличное кафе, больше напоминавшее британский паб или трактир. Но мой живот настойчиво требовал еду. И, не удержавшись, начал искать свободное место, вокруг всего этого шума.
Я прошел мимо какого-то старого чудака, курившего трубку и приговорившего: «Где же ты, Кофа, мятежные магистры!». Тот сразу получил у меня кличку городского сумасшедшего. Но стоило мне подумать об этом, как тот посмотрел на меня и жестом указал на свободное место, предлагая присесть. Я не отказался. Просто не мог. Он, как бы, заставил меня это сделать. Пригвоздил взглядом. Больше ничего не могу объяснить.
Он казался старым, но мне было видно, что это всего лишь маскировка
Его лицо выражало неутолимый азарт, любопытство и жадность к знаниям.
Его левая часть лица была суровой. В ней был виден многолетний опыт, сила настоящего мастера, недоумении насчет моего визита, что более, чем странно. Привлекательность идеально смешивалась с ощущение оставить его в покое. По его массивным скулам можно было прочесть историю этого человека. Без сомнений, он имел огромное количество врагов, но ко всем относился, как к шутке, не принимая в серьез, что свидетельствовала о необычайной власти и силе. Нечто внушало страз и трепет. Это нечто, сидело в его бровях.
Правая же его часть была совсем другая. И ни в коем случае её нельзя путать с первой. Тут уже не было сурового начальника. Его правый глаз выражал сонливость, веселье, беззаботность, возмущение поднятием рыночных цен, о чем торговцы явно скоро пожалеют, а так же легкую иронию к борьбе мужского населения этого мира за равные права с женщинами, здоровую любовь к детям, котячью нежность к друзьям и уважение к коллегам по работе, если таковая имелась у этого человека.
Он удерживал в равновесии свой лёд и пламя. Лишь случайно взглянув в его глаза, можно стать его пленником навсегда, если тот не пожелает иначе.
– Да уж, – начал он, после секундной паузы, – не часто здесь встретишь человека в вашей одежде. Я даже догадываюсь, из какого мира вы к нам прибыли, сэр.
– Вы ждали меня?
– Нет. Я ждал Кофу. Но тот слегка опоздал и уже сообщил мне об этом. Не пытайтесь понять как. Это что-то наподобие телефона. Только в голове. Вы, вроде бы, называете это телепатией. Поверьте, у нас это нормально.
– Разве? – искренне удивился я.
– Вы прибыли к нам из того же мира, что и один мой друг и подчиненный. Тот ещё кадр, конечно же. А как вы умудрились попасть сюда? Я вам, вроде бы, не звал.
– Мне не нужно приглашение. Я просто решил попасть куда-то. А что за бывший подчиненный из моего мира? Почему бывший?
– Потому что его уже нет в этом мире.
– Сожалею.
– Он не умер, дырку над тобой, вершители не могут умереть. Он просто переселился жить в другой. На какое-то время.
– Понятно, – сказал я, хоть ничего понятного не было, – и где же он сейчас.
– Дома. Вернее, не в вашем мире, а в своем настоящем дома. А точнее, целыми днями хлёбает кофе и расплачивается за них историями.
– Интересная у него, наверное, жизнь.
– Да и ещё какая! Я мог бы вам много рассказать о нём, потому что есть, что рассказывать. Но это не ваша история. Вы должны иметь свою.
– И какая же моя история.
– Сам не знаю.
– А не подскажите адрес места, где можно расплачиваться за кофе историями. У нас в мире это не обиходная валюта, зато я в ней миллиардер. Жаль, что у нас такого нет.
Мой собеседник сочувственно кивнул и закурил.
– Я не знаю точно.
Поднялся столб дыма. Настолько густого, что мой собеседник скрылся за ним полностью. Он мог бы исчезнуть и оставить меня одного. Я испугался от такого исхода, но дым рассеялся, и старик продолжал сидеть на том же месте, нервно покуривая.