— Что, откуда это у тебя? Ты действительно думаешь, что сейчас подходящее время? — непонимающе переводя взгляд с девушки на бутылку и обратно, спросил Гарри.
— Да, Гарри Джеймс Поттер, я считаю, что сейчас самое подходящее время напиться! — открыв крышку, она опрокинула в себя добрую половину стакана махом, и, выдохнув пламя, закашлялась. — Какая же это дрянь.
— Гермиона, может не надо? — скептически спросил Гарри, посмотрев на протянутую бутылку.
— Гарри, я всегда только за соблюдения правил. Но посмотри на то, что творится с нашим миром! Так что это тебе говорю я, Гермиона Грейнджер, пей, — Гарри немного глотнул и закашлялся.
— Да кто же так пьет? — Немного окосевшая девушка, которая до этого пила только сливочное пиво, набрала полный рот огневиски и приникла к губам не ожидавшего этого Гарри. Немного алкоголя разлилось, но большая его часть попала в желудок машинально сглотнувшего Поттера. Внутри будто разгорелся огонь, и девушка отпрянула от изрыгнувшего пламя парня. — Ну что, мне так и поить тебя?
— Не надо, — сказал покрасневший Гарри, которому было стыдно признаться, что это был самый лучший поцелуй в его жизни. Поцелуи с Чжоу были слишком неловкие, а с Джинни — она слишком уж давила на него. Гермиона же не пыталась доминировать, но и пассивной не была. Гарри схватил бутылку. — Я сам.
Гермиона опьянела быстрее Гарри, для которого яд василиска не прошел даром, и когда по колдорадио зазвучала романтичная песня, она вытащила его танцевать. Если танец двух пьяных и не особо умелых танцоров можно таковым назвать. Но впервые со времени начала их скитаний в лесах они чувствовали себя счастливыми, забывшись в алкоголе. Закономерно, что девушка оступилась и повалила парня, оказавшись сверху.
— Гарри, скажи мне, ты видел когда-нибудь во мне девушку, — вдруг спросила она.
— В твоем платье на балу было трудно не увидеть девушку. Мужчин с грудью не бывает, — улыбнулся Гарри, посмотрев вниз.
— Пошляк! Я же серьезно говорю! Почему ты не пригласил меня на бал?
— Потому что я боялся тебя обидеть. Если бы я позвал тебя, то ты могла посчитать… Ну, ты понимаешь, только потому что ты единственная знакомая мне девушка, — Гарри всегда страдал косноязычием в такие моменты. — А потом я узнал, что ты нравишься Рону.
— Дурак, какой же ты дурак, Гарри, — улыбаясь и плача одновременно, сказала Гермиона. — Вот во всем ты такой, никогда о себе не думаешь, только о других. Причем не понимая, что делаешь этим больно мне.
— Но почему? — удивился Поттер.
— А ты спросил мое мнение? И нужны ли мне твои жертвы ради друзей? Я-то думала… что просто не интересна тебе. Думаешь, я разозлилась потому, что Рон не пригласил меня? Нет, я злилась на тебя, Гарри. И тогда, во время бала, истерика Рона была неприятна, но вполне предсказуема, а вот твое бездействие… Оно било больнее стали, — вытерев слезы, девушка продолжила: — Я отпустила тебя, Гарри. Выбрала того, кто оказывал мне хоть какие-то, пусть и нелепые, знаки внимания.
— Прости…
— Вот и сейчас ты извиняешься. На тебя кричишь — ты извиняешься, ударишь — ты извиняешься. Гарри, ты можешь хоть раз сделать что-то, чего хочешь сам? — и Гарри сделал: он поцеловал Гермиону, заткнув ее губы своими.
Девушка тут же обмякла и отдалась удовольствию. Медленно поцелуи перешли в более откровенные ласки, и Гермиона вдруг выяснила, что несмотря на худобу, Гарри очень жилист. Когда они оказались в одной койке, и девушка выкрикивала имя Гарри, пока он входил в нее, ее затуманенный алкоголем разум не понял. Утром о прошедшей ночи напоминало только кровавое пятно на кровати и Гарри, на груди которого она лежала. Голова болела, но она не была бы лучшей ученицей Хогвартса, если бы даже с похмелья не смогла убрать беспорядок с помощью волшебной палочки, после чего выпила противозачаточное зелье. Девушка не жалела о том, что сделала, но их связь им будет только мешать. Став девушкой Гарри Поттера, она становилась приоритетной мишенью, чтобы использовать ее в качестве приманки. Или сам Гарри сделает какую-нибудь глупость и пожертвует собой ради нее. Гарри незаменим, а она нет.
— Прости меня, Гарри… Обливейт.