На лестнице он обернулся последний раз. По коридору неспешной походкой двигался неизвестный.
Ребята кубарем скатились вниз. Сашка мчался впереди. Илька бежал следом. Замыкал колонну Левка, следивший, чтобы в последний момент Шагунов не повернул обратно.
Вдруг Илька остановился.
— Этого не может быть, — пробормотал он.
— Ты глазам своим не веришь? — Левка налетел на него и побежал дальше. — Пошли! Они шутить не будут, сразу же в покойники запишут.
— Даже если она выполнила приказ и раскопала могилу. — Шагунов остался на месте. Вслед за ним встали и остальные. — Она не могла больше ничего сделать. Чтобы оживить Мертвеца, ей нужно было бы вынуть свою записку и порвать ее… — Он засунул руку в карман, достал воображаемый пергамент и резким движением поделил его пополам. — Она же собственную жизнь разрывала!
— Могла, не могла… Сделала, и все, — махнул рукой Сидоров. — Пойдем. Теперь это уже неважно.
— Вы идете или нет? — не выдержал Сашка.
— Я возвращаюсь. — Шагунов побежал обратно.
Квасников секунду смотрел ему вслед, решая, в какую сторону податься, и направился к выходу.
— Сидоров, ты со мной? — крикнул он через плечо.
Вместо ответа Левка помчался за Шагуновым. Больше всего ему сейчас хотелось догнать приятеля и наподдать ему как следует. Вот еще фокусы! Все на выход, а он в самое пекло голову засовывает. Еще не хватало вместе с ним погореть.
Илька скрылся за поворотом. Левка перешел на шаг, боясь за этим самым поворотом увидеть самое страшное…
Осторожно выглянул за угол.
Коридор был пуст. Из класса истории раздавался грохот опрокидываемых стульев.
Сидоров стрелой промчался от поворота до кабинета и застыл на пороге.
Класс, где еще пять минут назад был невероятный разгром, сиял чистотой. Вернее, не совсем сиял, потому что Илька успел кое-что здесь покрушить. Он освобождал пятачок, на котором должна была лежать разбитая кукла.
Должна была.
Но ее там не было.
Какая-то неведомая сила за несколько минут, что ребята бегали с третьего этажа на первый и обратно, привела класс в порядок, поставила на место парты и стулья, собрала остатки куклы, даже маленького осколочка не оставила, и убралась восвояси, прихватив с собой и куклу, и Мертвеца.
Илька сидел на полу, отодвигая мешающие ему парты, и шарил вокруг себя руками, на ощупь проверяя, верно ли видят его глаза.
— Куда Уля могла деться? — пробормотал он, ползая на четвереньках вокруг опрокинутого стула. — Ты видел, что с ней стало, когда Сашка у нее записку вырвал? Она развалилась. А значит, вчера на кладбище с покойником никакой запиской она делиться не могла, иначе бы ее запчасти давно вороны по могилам растащили. Понимаешь? Здесь что-то не так. Мертвец сам ее нашел.
— Ага, нашел. — Левка не торопился входить в класс. Это могла быть западня. — Нашел, веничком в пакетик собрал и обратно, на свое место под плитой и под бдительный надзор сторожа, отправился. С куклой ему теперь не скучно будет.
— Ты чего несешь? — В сторону Сидорова полетел стул. — Какое кладбище? Этот… лохматый… теперь неизвестно что натворит. Если он соберет куклу, они весь город на уши поставят.
— Чего ты так волнуешься? — Левка переступил упавший фикус, до этого более десяти лет мирно простоявший в углу около доски, и вошел в класс. — Может быть, ничего и не было? Может, нам это показалось? Могла ведь быть массовая галлюцинация?
— Какая иллюминация?! — вылез из-под парты Илька. — У Сашки рука тоже иллюминацией покусана?
Шагунов отпихнул попавший на его пути стул и пошел в коридор. Все складывалось не так, как задумывалось с самого начала. Никакого гениального изобретения не получилось. Первый же серьезный эксперимент потерпел провал. Еще и от мамы за куклу попадет. Все, все было плохо!
— А вы здесь что делаете?
Илька вздрогнул. Перед ним стоял учитель физкультуры, прозванный за свою любовь к подтягиванию и к лазанью по канату «Кто над нами вверх ногами». Физрук был невысокий, худой, с неприятным колючим взглядом. Для него существовали только те ученики, которые сдавали нормы по прыжкам в высоту и длину, подтягиванию, приседанию и кто за минуту пробегал три километра. Шагунов к таким не относился, а потому встречаться с учителем не любил. Впрочем, не любил он и сами уроки физкультуры, которые по большей части прогуливал, заручившись справкой у Ник Саныча.
Физрук заглянул в класс.
— Так, — нараспев произнес он, крепче сжимая в руке бейсбольную биту — к встрече с неизвестными хулиганами учитель подготовился основательно. — Вся школа в панике, все уроки сорваны, а тут, оказывается, вот кто хозяйничает! Как там тебя… — пошевелил растопыренными пальцами физрук, вспоминая Илькину фамилию. — И ты Сидоров? От тебя я этого не ожидал.