PS: Несколько дней назад мне на почту пришла посылка от Эрни. Я думала – это новогодний подарок, но там был какой-то дурацкий амулет. Брат говорил по телефону, чтобы я всегда носила этот безвкусный кусок металла с собой. Что за муха его укусила! Неужели Эрни думает, что в шестнадцать лет девушкам нравятся массивные круги с дурацкими символами внутри!
Я перевернула страницу. Под черной надписью «25 декабря» ничего не было. Только белая как снег бумага. Этот день я мечтала вычеркнуть из жизни.
Помню, как вчера, белые снежинки на щеках, радостное ожидание. Брат уже полгода учился в Нортенвиле, виделись мы только на каникулах. Отсутствие Эрни стало своеобразной личной драмой Нины Райн, словно кто-то отрезал часть меня и выкинул в зияющую бездну под названием «тоска». С самого рождения мы с братом были всегда вместе. Нортенвиль забрал Эрни в свои холодные коридоры и высокие башни, я ненавидела всей душой проклятую частную школу, посягнувшую на мою главную ценность. И все же мы с мамой старались искать во всем плюсы. В конце концов, Эрни сам мечтал туда попасть и радовался, как ребенок, увидев письмо-приглашение.
Радостное ожидание после долгой разлуки становилось только сильнее.
25 декабря Нина Райн весело бежала из школы, снежинки падали ей на лицо, прохожие улыбались. Все было прекрасно, ведь с минуты на минуту в их опустевший дом должен был вернуться блудный скиталец Эрни.
Напевая «Джингл Беллс», Нина Райн открыла скрипучую ограду, продолжая напевать, она отворила знакомую белую дверь аккуратного дома Райнов. Внутри было как-то непривычно пусто. Никаких голосов, громкого смеха Эрни, звука разбитых елочных игрушек и запаха праздничного пудинга, который мама обещала приготовить к приезду брата.
Нина быстро поднялась на второй этаж и увидела, как Джанетта Райн внимательно читает поваренную книгу, расположившись в мягком кресле в гостиной. Ее голос звучал странно буднично для такого великолепного дня:
- Привет, милая, сегодня мы закажем доставку, я что-то не успела ничего приготовить.
Наверное, не стоит говорить, что от удивления у Нины Райн чуть не отвисла челюсть.
- Но… Эрни! Сегодня ведь приедет Эрни, и ты ничего не приготовила?
- Какой еще Эрни? - Брови мамы двумя аккуратными стрелками взлетели вверх.
- Мой брат, - тихо ответила Нина Райн.
- Но у тебя нет никакого брата. Что за чушь!
Эти слова прозвучали, как приговор. Чья-то нелепая шутка, которая в итоге оказалась ужасной правдой. Та радостная Нина Райн погибла под завалами разрушенных иллюзий. Она похоронена где-то внутри меня, и я иногда так же, как сейчас, навещаю ее жалкие останки.
С тех пор я редко улыбаюсь и часто смотрю на снег, размышляя обо всем, что со мной случилось за последние два месяца.
Об одноклассниках, которые постоянно надо мной смеются, о школе, где все напоминает об Эрни, о доме, который тоже стал предателем и где-то спрятал все, что связано с моим братом. Его комната за одно утро стала пустой. Ни плакатов, ни одежды – ничего, что принадлежало Эрни, там теперь не было. Я судорожно проводила рукой по стенам, где виднелись следы скотча: еще недавно здесь висел плакат с любимым диджеем Эрни. В голове красными буквами пламенел один вопрос: «Как такое возможно?»
Почему все забыли о существовании брата? Соседи, бывшие одноклассники и даже мама твердили одно: Эрни Райн никогда не существовал. Это все твои галлюцинации, Нина. Так бывает, тебе нужно просто немного прийти в себя. Они смотрели на меня с жалостью, словно я только что сбежала из Уайтенгема и пыталась доказать, что наш президент - злобный пришелец с Марса.
Это стало невыносимым. И под конец я сдалась.
Помню нью-йоркский кабинет мисс Морган. Табличку «Сюзанна Морган – квалифицированный частный психотерапевт», взволнованное лицо мамы, которая вцепилась пальцами в мое плечо, словно боясь, что злобный врач меня съест.
Бледное лицо Сюзанны Морган в приглушенном свете ламп:
- Вам не о чем волноваться, мисс Райн. Просто подождите снаружи.
С виду мисс Морган была похожа на добрую тетушку из детских сказок: изящный костюм, понимающая улыбка, движения легкие и плавные.
- Проходи, Нина. - Она жестом позвала меня за собой, услужливо отодвинула стул и налила в фарфоровую чашку ароматный красный напиток.