Затем миссис Бриггс перевела взгляд своих маленьких, похожих на бусины, глаз на меня.
- Кому я жалуюсь! Да простит меня господь! Бедного Джона уже нет с нами три года, и несчастная малютка Нина…
Она посмотрела на меня со скорбью в глазах, словно я доживала последние минуты. В такие моменты моя ненависть к миссис Бригсс возрастала с завидной скоростью. Эта женщина каждый раз напоминала нам о том, что папы больше нет, к тому же она считала меня полностью съехавшей и безнадежной девицей.
- Миссис Бриггс. - Я поднялась из-за стола. - Со мной все в порядке, мы с мамой вполне счастливы, и не надо нас жалеть!
В воцарившейся тишине слышалось только злобное тявканье Батона. Даже музыка на радио как будто смолкла.
-Тяв-тяв, ты все врешь! - Батон продолжал заливисто лаять. - Тяв-тяв, все знают, что Нина Райн - сумасшедшая!
И тут я поняла, что выгляжу крайне глупо. Мой маленький бунт будет поглощен океаном жалости сердобольной маминой подруги, для которой мы всегда будем этими несчастными Райнами.
- Нина, успокойся, - в голосе мамы послышались нотки льда, - успокойся и сядь.
- О, это наверняка последствие таблеток, - миссис Бригс всхлипнула, - я все понимаю, Джанетта.
Разговор быстро вернулся в привычное русло. Мне оставалось только молча сесть обратно за стул и продолжить исполнять свою незавидную роль «бедняжки Нины».
- Пирог скоро остынет, самое время его попробовать. - Мама с добродушной улыбкой положила нам на тарелки увесистые куски ароматной выпечки.
Есть совсем не хотелось. Я вяло ковырялась в тарелке, слушая, как они с подругой обсуждают последние сплетни:
- Говорят, демократы снова победят.
- У Кэнделлов до сих пор во дворе огромный отвратительный скелет с осенней распродажи. Хотя Хэллоуин уже давно прошел! От вида этого пугала мне становится не по себе!
- Тебе идет это платье, дорогая Матильда.
Под песню Синатры мы с Батоном испепеляли друг друга взглядами. От скуки я представляла, что бы сказал любимый пес миссис Бригс, умей он говорить:
- Тяв-тяв, ты просто сумасшедшая девчонка! Тяв-тяв, никто и никогда тебе не поверит!
- Спасибо за восхитительный завтрак, Джанетта!
Миссис Бригс встала и грузной походкой направилась к двери.
Наконец-то! Я тяжело вздохнула, провожая взглядом упитанного Батона, семенящего рядом с хозяйкой.
- Заходи почаще, Матильда. - Мама завершала эту процессию.
- О, чуть не забыла. - Миссис Бригс резко развернулась, отчего Батон с тявканьем отпрыгнул назад. - Ваш почтовый ящик был открыт, и там лежало письмо.
Она протянула мне большой фиолетовый конверт:
- Кажется, это тебе, Нина.
В этот момент случилось нечто странное. Батон, оглушительно залаяв, ринулся к конверту.
Его челюсть сомкнулась в паре дюймов от письма.
- Бато-о-о-о-он! - Хозяйка быстро схватила его за шкирку, но пес не унимался, продолжал рычать и извиваться в руках миссис Бригс. - Плохой, плохой!
Она щелкнула его по носу и быстро направилась к выходу.
- Какая муха тебя укусила? Что за манеры!
Я молча держала в руке фиолетовый конверт. На нем было написано: «Нине Райн от заместителя директора частной академии «Нортенвиль» Клайса Голдрейна».
Мое сердце пропустило пару ударов. Конечно, я писала в Нортенвиль и даже приезжала туда на электричке, пытаясь найти хоть какую-то информацию об Эрни. Но меня даже не пустили внутрь! Охранник у ворот сказал, что вход только для студентов и их родственников, никакого Эрни Райна среди них, конечно же, не было.
Неужели они, спустя столько времени, прочитали мои электронные письма? Тогда почему прислали ответ на бумаге?
Что-то здесь не так. Я дрожащими руками открыла конверт, который оказался не запечатан. Судя по всему, миссис Бригс успела сунуть свой любопытный нос даже сюда.
От бумаги пахло какими-то до боли знакомыми цветами. Фиалками или нарциссами?
«Уважаемая миссис Райн, в старшей школе-академии «Нортенвиль» освободилось одно вакантное место для обучения. В связи с этим приглашаем вас….»
Тонкий лист выскользнул из рук, и я машинально села на стул, безучастно глядя на потолок. Не может быть! Приглашение из самого Нортенвиля!
В начале года мы с Эрни вместе подавали документы о переводе, но грант на обучение Нортенвиль выделил только моему талантливому брату. Перед Ниной Райн двери престижной частной школы остались закрытыми.
Я бережно подняла листок и продолжила читать, пропуская удары сердца:
«Рассмотрев ваши блестящие результаты, мы приняли решение о предоставлении гранта на обучение».