— Поляки… Нам сказали, что здесь поляки? — хором болтали они. — Это правда?
Все тотчас же поднялись из кресел, с первого невнимательного взгляда узнав Лозы.
— Абсолютно правильно… — улыбнулся Нидор. — Чем мы можем помочь прекрасным дамам?
— Мы идем на вечеринку! — согласно объявили те. — Прямо сейчас! Мы уже сто лет не разговаривали по-польски.
Веспер с Нидором тотчас же широко улыбнулись, присматриваясь к девушкам с явным интересом. Они были очень привлекательны, как и все Лозы: одна блондинка, две брюнетки и рыжая. В глазах всех четверых горело несомненное обещание.
— Я верен жене, — объявил Крошка с некоторым огорчением, а затем сел обратно. — Но мне очень жаль.
Они присмотрелись к нему внимательнее и одновременным движением подняли ладони к губам.
— Ой, человек! — воскликнула одна из брюнеток.
— И второй тоже! — добавила блондинка, глазами показывая на новобранца.
— Но я не женат, — немедленно ответил тот. — У вас же нет с этим проблем, а? — Он смотрел просительно.
— Нет, нет, о людях не может быть и речи, — решительно объявила вторая брюнетка. — Ты мог бы случайно заразиться симбионтом, а потом кто-нибудь решил бы, что это нелегальная вербовка. Малыш, мне очень жаль, но забудь.
Новобранец сел на свое кресло, сложил руки на груди и заметно расстроился.
— Может, тогда и мы останемся… — сказал Веспер из чувства лояльности, но так тихо, что почти неслышно.
Он вновь присмотрелся к девушкам. Красивые, милые, со смеющимися глазами… в которых, однако, не бушевал шторм. Может быть, именно поэтому они казались ему такими обычными, такими посредственными. Им не хватало той искры безумия, которая могла бы разжечь его воображение. Ну что же, в данном положении он, наверное, не должен привередничать. За отсутствием других возможностей, пусть будут и они. Коль уж поблизости нет ничего получше…
— И разговора быть не может, чтобы еще и вы остались! — решительно запротестовали Лозы. — Вы двое пойдете с нами, обязательно. В крайнем случае будете вынуждены получше стараться, чтобы заменить приятелей. — Они достаточно провокационно улыбнулись. — Люди справятся сами. И вообще, уже ночь, им давно пора спать. Верно? — Вампирши обернулись к Крошке и новобранцу, сидящим со все более кислыми лицами.
— Ага… — проворчал молодой. — Спокойной ночи малыши давно кончились, это факт. Хорошо, что я хотя бы свой укол получил.
— Ну и чудесно! — Они подошли по две к каждому ночару, схватили их под локти. — Пошли! Вам пригодится немного свободного времени, вы всегда так перегружены работой… — И потянули их к дверям.
Нидор с Веспером обменялись взглядами. В конце концов никогда не знаешь, что будет завтра, застанет ли очередная ночь их среди живых… Они понимающе кивнули головами, охватили Лозы за талии и вышли вместе с ними.
— Ну и красота, — заворчал новобранец, обращаясь к Крошке. — Тебе обязательно надо было выскакивать с этим идиотским текстом? Может, они не заметили бы…
— Надо иметь хоть какие-то принципы, — тотчас же разошелся тот. — И вообще, ты брось, мог бы еще этим их симбионтом заразиться, ты слышал, о чем они говорили?
— Я ни о чем другом не мечтаю, — вздохнул кандидат в ночары. — Только жду, когда наконец наш Лорд надумает. А ты не хотел бы жить вечно, а?
— Рената бы скорее всего не захотела, — объявил Крошка, вставая. — Тогда я бы точно исчезал из дома на долгие годы. — Он помотал головой. — Так что лично я предпочту, чтобы все оставалось, как есть. Спокойной ночи! — И решительным шагом двинулся к ванной.
Новобранец остался один за столиком. Он посмотрел на оставленные ночарами стаканы с недопитой кровью. Глубоко вздохнул и потянулся за оранжевым соком, устало поднимая его к губам.
11
Крошка жал на кнопки пульта, меняя каналы с явным неудовольствием. Английское телевидение с его точки зрения было неимоверно скучным, а ни один спутниковый канал не нравился. И полицейский раз за разом жал на кнопку, чувствуя, как в нем нарастает все более мучительное раздражение. Он сидел в гостиной один-одинешенек. Веспер с Нидором вернулись только в девять утра, улыбающиеся от уха до уха, и тут же легли спать. Новобранец бросил Крошке ненавидящий взгляд, а затем ушел в комнату и тоже лег, явно недовольный.
Полицейский остался один и теперь просматривал телевизионные каналы, раздраженно щелкая пультом. Его утомляло это ожидание неизвестно чего, которое отчетливо проглядывало из-за принужденного спокойствия ночаров. А он не имел ни малейшего понятия, в чем дело и почему они так нервничают. Ничто в этом месте не было для него ясно и понятно, даже меньше, чем ничто.