Но это было не так-то легко. Бомер, терпение которого лопнуло, категорически отказался согласиться на отсрочку платежа, а также от получения тридцати тысяч ливров, разве лишь в счет уплаты взноса.
Кардинал был весьма взволнован. Нужно было что-то срочно предпринимать, иначе его тайные отношения с королевой могут стать явными, а это означает скандал. Он пригласил к себе мадам де ля Мотт, рассказал ей о новых обстоятельствах, связанных с ожерельем, и просил подумать, что она может сделать, чтобы как-то все уладить. То, что она сделала, могло бы немало удивить его. Понимая, что наступил кризис и требуются смелые шаги, она послала за Бассенжсм, более уступчивым партнером. Тот пришел на рю Нев Сен-Жиль и заявил, что он обманут.
— Обманут? — повторила она, поймав его на слове. — Обманут, вы сказали? — Она резко рассмеялась. — Скажите лучше, надут, мой друг. Вот что случилось с вами. Вы стали жертвой мошенничества.
Бассенж побледнел. Его выпуклые глаза на бледном лице, казалось, еще больше округлились.
— Что вы сказали, мадам? — спросил он хрипло.
— Подпись королевы на письме кардинала — подделка.
— Подделка?! Подпись королевы? О, мой Бог! Откуда вы это знаете, мадам?
— Я видела ее, — ответила она.
— Но…
Ноги уже не держали его, он опустился на стул, стоявший рядом. Забыв об этикете, машинально, почти в забытьи, он вытирал капли пота, выступившие у него на бровях, затем снял парик и вытер голову.
— Не нужно попусту переживать, — сдержанно сказала Жанна. — Кардинал Роган очень богат. Вы должны надеяться на него. Он заплатит.
— Заплатит ли?
Надежда и сомнение слились в этом вопросе.
— Что ему остается? — сказала она. — Разве можно предположить, что он позволит разразиться такому скандалу вокруг его имени и имени королевы.
Бассенж увидел наконец просвет. Где здесь добро и зло, кто виноват, — эти вопросы были для него второстепенными. Главное то, что ювелиры смогут получить те миллион четыреста тысяч ливров, за которые было продано ожерелье. Поэтому Бассенж с такой охотой уверовал в слова мадам де ля Мотт.
К несчастью для всех, вовлеченных в это дело, в том числе и для ювелиров, Бомер не был настроен на компромиссы. Напуганный сообщением Бассенжа, он решил действовать незамедлительно. И не поддался уговорам проявить осторожность, начав с посещения кардинала. Он помчался в Версаль, намереваясь увидеть королеву. Но королеве, как мы знаем, он надоел уже донельзя. И он должен был удовлетвориться изложением своих просьб вперемешку с требованиями мадам де Кампсн.
— Вас надули, Бомер, — сказала сразу же первая фрейлина королевы. — Ее величество никогда не получала ожерелья.
Но убедить в этом Бомера ей не удалось. Доведенный до ярости, он вернулся к Бассенжу.
Бассенж, хоть и был сильно встревожен, однако сохранил спокойствие. Кардинал, настаивал он, был их поручителем. Невозможно сомневаться, что он будет стараться, чего бы ему это ни стоило, выполнить свои обязательства, дабы избежать скандала.
Так оно, конечно, и было бы, если бы не этот поспешный визит Бомера в Версаль.
Вскоре ювелир был вызван в Версаль по поводу изготовления пряжек.
Королева приняла ювелира наедине, и сразу же стало ясно, что пряжки были предлогом для разговора. Она потребовала, чтобы он объяснил смысл того, что сказал мадам де Кампен.
Бомер не мог избавиться от ощущения, что с ним, по-видимому, шутят. Разве он не написал и не передал лично королеве письмо, в котором благодарил ее за покупку ожерелья, и разве это письмо не осталось без ответа, в котором подразумевалось, что ожерелье находится в ее руках? Безумно раздраженный, он говорил не так, как подобает разговаривать с королевой.
— Смысл, мадам? Смысл заключается в том, что я требую оплаты моего ожерелья, терпение моих кредиторов иссякло. Если вы не прикажете заплатить, я разорен!
Взгляд Марии-Антуанетты, обращенный на него, был холоден, высокомерен и гневен.
— Вы осмеливаетесь предполагать, что ваше ожерелье у меня?
Бомер был бледен как снег, руки его дрожали.
— Ваше величество отрицает это?
— Вы позволяете себе неслыханную дерзость! — воскликнула она. — Вы должны отвечать на вопросы, а не задавать их. Ответьте же мне!
Но отчаявшегося человека не так-то легко запугать.
— Нет, мадам, я утверждаю это! Графиня Валуа, которая…
— Какая графиня Валуа?
Страшная догадка, словно меч, поразила Бомера при этом неожиданном вопросе, заданном в такой категоричной форме. Несколько мгновений он молча изумленно смотрел на негодующую королеву, потом овладел собой и постарался во всех подробностях рассказать об обстоятельствах, при которых он расстался с ожерельем: он описал визит мадам де ля Мотт, посредничество кардинала де Рогана, принесшего подписанный ее величеством документ с одобрением условий покупки; вручение ожерелья его преосвященству для передачи королеве.