Ей не пришлось просить дважды.
С их губ одновременно сорвался стон, они начали медленно двигаться в одном сладостном ритме. Джон чувствовал, как с каждым толчком становится все ближе и ближе к вершине наслаждения, и наконец перестал сдерживаться. Освобождение пришло мгновенно, оставив его совершенно обессиленным, но со счастливой улыбкой на лице.
Было еще светло, когда он проснулся. Элли мирно спала рядом, поэтому он осторожно выбрался из постели и остановился как вкопанный, заметив фотографию на бюро.
Он подошел и взял снимок в руки. Джон никогда не видел его раньше. Но он никогда раньше не был в ее спальне при свете дня, а ночью был слишком занят, чтобы разглядывать обстановку.
Мужчина на фотографии обнимал Элли за плечи, а она прильнула к его груди, накрыв его ладони своими. Джей Ти мрачно разглядывал фотографию, отказываясь верить тому, что на ней видит.
За спиной раздался шорох простыней, и он повернулся, не выпуская снимка из рук.
Элли перевела взгляд с фотографии в его руках на его лицо.
— Мой муж, — сказала она, садясь на кровати и прижимая простыню к груди.
Он потерял дар речи. Не мог ни говорить, ни думать, словно его огрели чем-то тяжелым по голове.
— Дэвид, — продолжила она, вставая с постели и подходя ближе. — Я потеряла его. Четыре года назад. Рак.
Что? Что сказать? Что сделать? Что он чувствует? Сочувствие? Страх? И… Проклятье? Потеря. Как будто у него из сердца вырезали кусок, оставив истекать кровью. Он стоял ошеломленный, поэтому Элли сама взяла снимок у него из рук и поставила обратно на бюро.
— Мне так жаль, — выдавил он наконец, но вышло неуклюже.
Пустота. Вот что он чувствует. Пустота.
— Да, — сказала она, подходя к шкафу и доставая халат. — Мне тоже, — она завязала пояс на талии. — И я голодна, — добавила она, изобразив улыбку, словно тему разговора было так легко сменить. Подходя к двери, она обернулась на Джона: — Ты идешь?
— Да, — рассеянно ответил он. — Через минуту.
Но прошло несколько минут, прежде чем ему удалось прийти в себя и одеться. Еще несколько минут потребовалось на то, чтобы спуститься вниз по лестнице. Его настроение изменилось, как меняется летнее небо перед бурей. Она была замужем.
Он не собирался спрашивать, но, войдя в кухню и увидев ее, женщину, которая стала ему так близка за последние две недели и которую он на самом деле совершенно не знал, не смог удержаться.
— Почему ты не сказала, что была замужем?
— Ты никогда не спрашивал, — просто ответила Элли.
Да, не спрашивал. Раньше. Он не хотел ничего знать о ее прошлом, его радостях и горестях. А теперь хочет. Но это его пугает.
Теперь он понял, почему она так боялась романа с ним. Почему в ее глазах застыла грусть. Почему она никому не рассказывала о своем прошлом.
Она все еще жила этим прошлым. Прошлой жизнью. Прошлой любовью. Прошлой болью. И она все еще любит мужа. Или думает, что любит. Или ей кажется, что она должна его любить.
Четыре года. Слишком много времени. И внезапно ему захотелось исчезнуть из ее жизни, где он только заменял ей мужчину, которого больше нет.
Его сердце обливалось кровью. Он не знал почему, но чувствовал себя обманутым, преданным. Но почему? Ведь это он установил правила. Знай он о ее покойном муже, это ничего бы не изменило. Это бы его даже осчастливило. Разве нет? Можно не бояться, что женщина влюбится в тебя, если она уже любит другого.
Тогда почему он чувствовал себя так, словно его переехал поезд?
Он больше не может оставаться здесь.
— Извини, боюсь, я пропущу ужин, — сказал Джон хрипло. — Мне уже пора возвращаться.
Она не пыталась удержать его, не пыталась уговорить поесть перед отъездом, не спрашивала, не хочет ли он поговорить. Элли просто кивнула и смотрела, как он уходит.
Двадцатью минутами позже он был дома. Джон сразу прошел в спальню и закрыл дверь. Чувство потери было невыносимым. До него дошла простая истина: он потерял самое лучшее, что когда-либо случалось с ним в жизни, поскольку знал, что это конец.
Две недели спустя Элли ехала по дороге к ранчо Тайлера. И, как всегда, перед ее глазами стоял Джон; она никогда не забудет выражение его лица в тот момент, когда она рассказала ему про Дэвида. Тогда она ничего не поняла. Не поняла, почему он так разозлился. Почему так стремительно сбежал. Не поняла она и себя — как она могла позволить ему сбежать. Она просто стояла и смотрела, как он уходит.
Но теперь она все поняла. Она поняла, почему он не появляется с того дня. Он не злился, ему было невыносимо больно.
И это открыло ей глаза на многое. Она не должна была причинить ему боль.