— Спасибо за предложение, — ответила Элли, жалея, что у них с Дэвидом так и не было детей. — Помощь мне потребуется. Риелтор не преувеличивал, когда говорил, что этому дому необходим полный ремонт. Пока, — попрощалась она с Пэг. — Обними Шелби и Доусона от меня. И Каттера тоже, — добавила Элли, завидуя Пэг, которую дома ждут любящие ее члены семьи.
— С удовольствием, — крикнула в ответ Пэг. — Увидимся в субботу.
После ухода Пэг Элли часа два красила стены. Довольная проделанной работой, она потянулась, чувствуя, как горят перенатруженные мышцы. Отложив в сторону валик и ведерко с краской, она приняла горячий душ, натянула длинную футболку и немного поела. Было уже почти десять часов вечера, когда Элли вышла со стаканом чая со льдом на заднее крыльцо.
Стоя босиком на крыльце и вслушиваясь в ночную тишину, она вспомнила слова Пэг. Прислонившись к ободранной стене, которая тоже остро нуждалась в покраске, она мысленно приказала себе не принимать эти слова слишком близко к сердцу.
Сейчас она была уже совсем не так уверена в правильности своего решения, как месяц назад. Тогда она считала, что переезд из Канзас-Сити позволит ей осуществить мечту Дэвида, умершего от рака. Они всегда мечтали переехать в маленький городок, где жизнь протекает спокойно и размеренно. Они с мужем мечтали жить той провинциальной тихой жизнью, какой жила Америка до того, как стремительно начала развиваться. Сандаун — маленький городок у подножия гор — казался ей воплощением их совместной мечты.
Дэвиду бы здесь понравилось, решила Элли, смахивая набежавшие слезы. Такие мысли не дадут ей сегодня заснуть, а уже поздно, и она смертельно устала. Элли вздохнула и направилась в свой новый дом — если, конечно, эту старую развалюху можно назвать домом.
Ей нужны были перемены. В Канзас-Сити было слишком много воспоминаний. И эти воспоминания с каждым днем подтачивали ее силы. Здесь, в Сандауне, она снова начала жить. Однажды утром, два месяца тому назад, Элли взглянула на себя в зеркало и увидела там бледную тень прежней жизнерадостной Эллисон. Именно тогда она решила сделать что-то со своей жизнью, пока не умерла с горя. Дэвид не хотел бы, чтобы она так страдала. Он пожелал ей как можно больше радоваться жизни и не чувствовать себя несчастной.
И вот она в Монтане, готовая к новым свершениям. И первым из них стала покупка этого древнего дома. Честно говоря, ей сразу приглянулся этот дом с облупившейся краской, облезшей штукатуркой, скрипящими половицами… В мыслях она рисовала его таким, каким он был раньше, — роскошный, в викторианском стиле, с цветными витражами над парадным входом и свежевыкрашенными стенами.
Горы были еще одним существенным плюсом ее новой жизни. А воздух здесь был настолько чистым и свежим, что его, казалось, можно пить, как прозрачную воду из горной речки. Иногда ветер приносил запахи сосновой хвои и костра, но никогда — выхлопных газов. И еще ей нравилось здесь любоваться ночным небом.
— Какая луна! — прошептала она, разглядывая звездную гладь неба. В такие вот лунные ночи любовники назначают тайные свидания на пустынных тропинках. Только вот любви в ее жизни больше не будет, с сожалением подумала Элли, входя в дом. Ну вот, испортила себе такой прекрасный вечер.
В кухне зазвонил телефон.
— Только не это, — простонала женщина, опасаясь очередного экстренного вызова. В этом районе клиники строго соблюдали очередность экстренной связи, и сегодня была ее очередь дежурить. Взяв трубку, она механически потянулась за блокнотом. Ей нужно собраться с силами, если вдруг придется ехать по вызову.
— Доктор Самуэльс слушает, — сказала она в трубку.
— Привет, док, как дела?
Джон Тайлер. Этот медоточивый голос она узнала сразу.
Пальцы ее судорожно сжали ручку, а сердце глупо подпрыгнуло в груди. Что ни говори, а этот мужчина умеет выводить ее из себя.
Вот именно. Он выводит ее из себя, бесит, раздражает. И точка.
Она что, мало работала, чтобы еще слушать по телефону этого озабоченного? Что бы там Пэг ни говорила, он ее нисколько не интересует.
Только одно непонятно. Хотя ее и правда не интересуют отношения с Джоном Тайлером и вообще с мужчинами, но стоит ей увидеть его карие глаза и хулиганскую улыбку, как сердце начинает учащенно биться. Вот и сейчас, едва услышав его голос, она уже вся как на иголках.
— Ты еще там, док?
Она словно видела этого самодовольного нахала на другом конце провода. Надо признать, Джей Ти был настоящим ковбоем, грубым и примитивным, но при этом невероятно привлекательным. Он сам добился всего, что имел в жизни. И никто не мог отрицать того факта, что женщины находили его просто неотразимым. Джей Ти прекрасно знал это и умел этим пользоваться. Его улыбка и ямочки на щеках могли даже самую разумную женщину превратить в заикающуюся идиотку.