Он выглянул из-за края. Она все еще была вне поля зрения, и он сделал еще две торопливые затяжки и затушил сигарету. Еще один взгляд, и он зажег еще один Camel.
Когда Сара Дженсен наконец вышла из ванной, она была обнажена, если не считать белого махрового полотенца, обернутого вокруг головы; она была похожа на темного ангела. Она не торопилась, но двигалась обдуманно. Куда-то еду, подумал Куп, сердце его колотилось, во рту пересохло. Она подпрыгивала, ее соски были большими и темными, волосы на лобке были черными, как уголь. Она взяла что-то с того же туалетного столика, где он нашел шкатулку с драгоценностями — шкатулки там больше не было, и он на мгновение задумался, куда она ее положила, — затем села на кровать и начала подстригать ногти на ногах.
Он нащупал в кармане шестидесятикратный окуляр и переключил его. Новый объектив помещал его в фут от ее лица: она с яростной концентрацией подстригала ногти, морщины на лбу и на теле по бокам, ступни были в нескольких дюймах от носа. Она осторожно отложила каждую вырезку в сторону, на покрывало. Он уронил прицел к ее ногам; она сидела к нему боком, подтянув дальнюю ногу; ее пупок был «инни»; ее лобковые волосы казались искусственно низкими. Она, вероятно, носила бикини летом. У нее был маленький белый шрам на ближнем колене. На бедре татуировка? Какой? Нет, родимое пятно, подумал он. Или синяк.
Она закончила с дальней ногой и подняла ближнюю. Со своего угла на крыше он мог видеть только изгиб ее вульвы с небольшим количеством волос. Он закрыл глаза и сглотнул, снова открыл их. Он вернулся к ее бедру: определенно родимое пятно. К ее груди, к ее лобковым волосам, к ее лицу: она была так близко, что он почти чувствовал ее тепло.
Закончив с ногой, она собрала подстриженные ногти на ладони и унесла их с глаз долой в ванную. Опять она ушла ненадолго, а когда вернулась, полотенце уже не было обмотано вокруг ее головы, и волосы упали ей на плечи, вьющиеся, свернутые, еще влажные.
Она не торопилась с поиском ночной рубашки; некоторое время ходил обнаженным, явно наслаждаясь этим. Когда она, наконец, вытащила из комода ночную рубашку, Куп еще на секунду пожелал , чтобы она обнажилась. Но она натянула ночную рубашку через голову, лицом к нему, и ее тело исчезло в медленном белом эротическом хлопке хлопка. Он закрыл глаза: он просто не мог этого вынести. Когда он открыл их, она застегивала платье на шее; такой девственный сейчас, когда всего мгновение назад. . .
"Нет . . ». Одно сухое слово, почти стон. Вернитесь, начните сначала. . . Купу что-то нужно. Ему нужна была женщина, вот что ему было нужно.
КУП УКЛАДЫВАЛ САРУ Дженсен в постель перед тем, как уйти, чувствуя то же самое чувство утраты, которое он всегда испытывал, когда покидал ее; но на этот раз он закрыл глаза, снова увидел ее. Он подождал полчаса, не глядя ни на что, кроме темноты; когда он, наконец, отключил кондиционер и поднялся по лестнице, он почти не помнил, как это делал. Он просто внезапно оказался на улице, направляясь к грузовику.
И давление было сильным. Давление было всегда, но иногда оно было непреодолимым, хотя и ставило под угрозу его жизнь.
Куп забрался в грузовик, свернул на Хеннепин-авеню обратно к кольцу, затем выскользнул в переулки, бесцельно бродя по центру города. Он пробежался глазами по Саре Дженсен, как в кино. Изгиб ее ноги, немного розового там. . . Задумался о покупке флакона. Ему не помешало бы выпить. Он мог использовать несколько. Может быть, найди Джона, возьми еще одну восьмерку. Возьми восьмерку, бутылку канадского клаба и упаковку из шести бутылок 7-Up, устраивай вечеринку. . . .
Может быть, ему стоит вернуться. Может, она встанет, и он снова увидит ее. Может быть, он мог бы позвонить ей по мобильному телефону, разбудить ее… . . но у него не было мобильного телефона. Мог ли он получить один? Может быть, она снова разденется. . . Он встряхнулся. Тупой. Она спала.
КУП УВИДЕЛ девушку, проходя мимо автовокзала. У ног у нее была красная нейлоновая дорожная сумка, и она смотрела на улицу. В ожидании автобуса? Куп прошел мимо, осмотрел ее. Она была темноволосая, немного полноватая, с круглым, гладким, безупречным лицом. Если прищуриться, она может быть Дженсеном; и у нее был взгляд, который он всегда искал в книжных магазинах, пассивность. . . .
Импульсивно, он быстро обогнул квартал, бросил грузовик за станцией, въехал на станцию, повернулся, подбежал к грузовику, открыл кузов, вытащил ящик с инструментами, закрыл грузовик и прошел через улицу. станция.
Девушка все еще стояла на углу, глядя на Хеннепина. Она обернулась, когда почувствовала его приближение, одарила его полуулыбкой и бегающими глазами, которые он видел у женщин ночью, улыбкой, которая говорила: «Я милая, не делай мне больно», глазами, которые говорили: Я не смотрю на тебя. . . ».
Он протащил тяжелый ящик с инструментами мимо нее, и она отвела взгляд. Пройдя еще несколько футов, он остановился, нахмурился, повернулся и посмотрел на нее.
— Ты ждешь автобус?
"Да." Она покачала головой и улыбнулась. — Я еду к другу в Верхний город.
— В верхней части города, — сказал он. Она была не из Миннеаполиса. «Э-э, в это время ночи не так много автобусов. Я даже не знаю, бегут ли они в Аптаун. . . Может ли твой друг прийти и забрать тебя?
«У него нет телефона. У меня есть только его адрес.
Куп отшатнулся. — Вам следует поймать такси, — сказал он. «Это довольно тяжелая улица. Здесь есть проститутки, ты не хочешь, чтобы копы думали. . . ».