Сашка Медведев после случившегося навещал свою девушку каждый день. Помимо каких-то маленьких подарков, сладостей и прочего, что он приносил с собой, парень старался проводить с Мариной как можно больше времени. Он пытался показать ей, что она не одна в этой ситуации, что ей есть, на кого опереться, и он, Сашка, готов выполнить любой Маринин каприз, стоит ей только щелкнуть пальцами.
- Всё, что ты захочешь, дорогая, - говорил он, нежно сжимая ее руку своими ладонями. – В любое время, даже ночью, звони мне и я приеду. А если хочешь, я вообще не буду уезжать.
Марина слабо улыбнулась, даже сама не понимая, что улыбается.
В первые дни после случившегося она прибывала в шоке. Передвигалась по дому, как лунатик, делала всё автоматически и даже старалась также разговаривать. Она вела себя так, будто ничего с ней не случилось, а если и случилось, то это не так существенно. Будто она обожглась или поскользнулась. Марина не позволяла Саше заговорить с ней о произошедшем насилии. Если он хоть как-то заикался об этом, она тут же громко его перебивала, переводя разговор на другую, совершенно отвлеченную тему. Поначалу Саша мирился с таким ее поведением, а потом, когда прошло время, едва не впал в шок сам.
Когда в очередной раз он попытался вывести Марину на разговор, та сделала удивленные глаза и произнесла:
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- О том, что сделали с тобой Хмельницкий и его дружки.
Марина помотала головой.
- Они ничего мне не сделали, - сказала она. – Ты что-то путаешь.
- Марин, ты что! – подскочил Саша в удивлении, схватив ее за предплечья. – Они же тебя изнасиловали.
Девушка взвизгнула, и Медведев, спохватившись, тут же отпустил ее.
- Прости, милая. Прости.
Марина осторожно потерла руки, где еще оставались синяки.
- Я не хотел тебя обидеть или сделать больно. Но, дорогая, почему ты говоришь, будто они тебе ничего не сделали?
- Со мной ничего не случилось, - упрямо повторила она, помотав головой, как будто от этого всё могло резко измениться.
Сашка замолчал. Что за черт? Она что, с ума сошла что ли? Хотя нет…
- Дорогая, - он вновь сел возле нее на кровати и взял руку Марины в свою. – Я, кажется, понял, в чем дело. Ты боишься, что если будешь признавать этот факт, они вернутся и отомстят тебе?
Марина молчала и только смотрела на него, широко открытыми глазами, как если бы не понимала смысл обращенных к ней слов. В эти минуты она очень напоминала затравленного зверя, который не знает, в какую нору ему забиться.
- Милая, если так, то не бойся, - произнес Сашка. – Им не уйти от ответственности. Их всех посадят. Я этого добьюсь. Они все заплатят за это. Ты не должна их бояться.
Марина помолчала, а потом произнесла:
- Со мной всё в порядке. Ничего не было.
- Нет, было! – громче произнес Сашка и даже немного рассердился. – Марина, верь мне! Я этого так не оставлю! Они сядут всей своей компанией! Их не «отмажут»! Я не дам!
Марина перевела взгляд на своего парня и, кажется, что в глазах ее появилось чуть больше осмысленности.
- Со мной всё в порядке, - повторила она. – Ничего не случилось. Я не больна и ни чем не страдаю. Я здорова. Я нормальная.
Тут Сашка впал в ступор и не знал, что и сказать. Марина говорила, но как будто не с ним. Как будто сама с собой или с каким-то воображаемым собеседником. Медведев уже собирался тряхнуть девушку и крикнуть «Да очнись же ты!», когда вдруг вспомнил, что говорил ему Мишка Казанцев:
«Часто бывает, что люди в шоке сами не очень понимают, что говорят. Это защитная реакция психики. Некоторые порой полностью отрицают случившееся с ними событие. Отвергая его и не принимая, они, конечно, не излечатся, но так легче переживать в определенный момент. Это некая подушка, которая смягчает удар, но это не панацея. Всё равно рано или поздно лучше выговориться, пусть и со слезами. Даже лучше со слезами. Проплачется – станет легче. Зато в голове всё уляжется».