Так вот, это самое шестое чувство сейчас настойчиво говорило мне, что я, как выражаются наши нью-йоркские копы, нахожусь под колпаком и неприятности скоро посыплются на меня как из рога изобилия. Вот только как скоро это произойдет, я не знал — может, через двадцать четыре часа, а может, и через двадцать четыре секунды.
Глава 24
В холле мистер Розенталь подвел меня к небольшой дверце, находившейся под лестницей, и отпер ее своим ключом. Потом мы спустились в помещение полуподвала, которое оказалось темным, затхлым и влажным.
— Здесь у нас винный погреб и архив, — торжественно объявил он.
— Давайте вначале наведаемся в винный погреб, — предложил я.
Мистер Розенталь посмеялся над моей первой за день шуткой, что еще больше укрепило мое расположение к этому человеку.
Потом мой спутник отпер еще одну дверь и щелкнул выключателем. В свете ламп дневного света я увидел просторное, с низким потолком помещение, сплошь заставленное канцелярскими шкафами, в которых за стеклом аккуратными рядами стояли папки с документами.
— Желаете вначале ознакомиться с анкетой Кристофера Брока? — спросил Розенталь.
— Если вас не затруднит.
Он подошел к одному из шкафов, вытащил из него здоровенную папку, на обложке которой виднелась наклейка с пометкой: «А-Д», и стал пролистывать лежавшие в ней бумаги, приговаривая:
— Это документы уволившихся сотрудников… Давайте посмотрим, что у нас здесь есть… Я требую, чтобы все личные дела хранились в алфавитном порядке… Б-р-о… может быть…
Я успел заметить, что в папке помещалось не более двух десятков анкет, и полагал, что если личного дела Кристофера Брока там нет, то искать его в архиве бессмысленно, а стало быть, эта ниточка обрывалась.
Неожиданно мистер Розенталь отступил на шаг и произнес:
— Это очень странно.
Ничего странного, парень. Наверняка дело Кристофера Брока хранится теперь на Федерал-Плаза, 26. Плохо в этом только то, что мне до него никогда не добраться.
— А как обстоят дела с Роксанной Скарангелло? — спросил я.
Мистер Розенталь был настолько озадачен пропажей документов, что не ответил на мой вопрос.
— Я о горничной, которая училась в университете, — повторил я.
— Ах да… студентка… Следуйте за мной.
Мы прошли вдоль выстроившихся в ряд шкафов, помеченных наклейками «Сезонные работники», «Временный персонал» и различными буквами.
Достав из шкафа папку с надписью «С-У», мистер Розенталь углубился в изучение ее содержимого.
— Роксанна Скарангелло… Должна быть здесь…
Я помог ему просмотреть все документы в плотно набитой папке. Мы даже перебрали их дважды.
— Ее точно зовут Роксанна Скарангелло? — спросил я.
— Конечно. Как я мог забыть? Она проработала у нас пять или шесть сезонов подряд. Хорошая девушка. Умная, красивая.
— Трудолюбивая…
— Верно… Но, знаете, я и ее анкету не могу найти. Чертовщина какая-то! Это переходит всякие границы. Я, видите ли, всегда заполняю документы и отношу их на место — чтобы не было путаницы. И вот вам, пожалуйста…
— Могло быть так, что федералы забрали у вас эти анкеты, а потом просто забыли их вернуть?
— Они, конечно, изымали документы — но только для того, чтобы сделать с них копии. После этого все было возвращено.
— Кому? Кто принял их на хранение?
— Я… точно не знаю. Полагаю, их принесли прямо сюда — в архив. Федералы проводили в этом помещении довольно много времени. — Помолчав, он добавил: — Впрочем, ксерокопии этих документов вы наверняка найдете у себя в учреждении.
— О, несомненно.
— Когда найдете, может, перешлете их мне?
— Обязательно. — Выдержав паузу, я спросил: — Вы храните сведения о сотрудниках в компьютерной базе?
— Сейчас храним, — ответил Розенталь, — а тогда, пять лет назад, этого не делали. Потому-то у нас и архив есть, и все эти шкафы с папками. — Он добавил: — Я, знаете ли, бумажная душа. В бумажные документы верю, а в компьютерные — нет.
— Я тоже, — сказал я. — Давайте теперь выясним, как обстоит дело с Люситой Гонсалес Перес.
Розенталь подошел к шкафу с надписью «Е-Г», но папки с личным делом Люситы в нем не нашлось. Тогда мы просмотрели содержимое шкафа с буквой «П», но и здесь потерпели неудачу.