— Рупий, — поправил Антон.
— Франков, — уточнила Елена, — тогда во всех провинциях ниже экватора были франки. Там еще был такой зализанный с орденом в белом парике… Как червяк.
— Робеспьер, — Антон вспомнил, что видел старые франки в музее истории демократии. — На обратной стороне — приспособление… Ну, падает косой нож, и голова в корзину! А в провинции, где я учился, — новые рупии. На одной стороне — солнце. На другой — ночные звезды. А вообще-то сейчас в каждой провинции свои собственные деньги.
— Сегодня любой подходи к дозиметрическому столбу, у всех персональные браслеты, а тогда замеры делали с воздуха, только администрация знала уровень радиации. Мать была хоть и простая, но наблюдательная тасманская женщина. Однажды, когда они принимали танкер с ядерными отходами, она спустилась в трюм и увидела… живую мышь.
— Мышь?
— Крохотный зверек, грызун, родственник вашего нынешнего зверя. Но дело не в этом. Мышь каким-то образом проскочила живой сквозь полосу смертельного излучения! Мать никому ничего не сказала. Она сразу поняла, что это призрачный, но шанс. Только напарнице своей рассказала. Та находилась на палубе, видела то, что мать не могла видеть.
Оказывается, два танкера — туда и оттуда — прошли борт о борт, что по инструкции строжайше запрещено. Напарница сказала, что, когда танкеры поравнялись, над ними возникло странное желтое свечение, воздух затрещал от электричества. В свечении, стало быть, в электрическом, а может, и не электрическом треске, заключался шанс проскочить через границу живым. Так они установили первое условие: необходимо, чтобы танкер туда и танкер оттуда шли борт к борту. Во время очередного рейса они упоили рулевого, провели танкер туда вплотную к танкеру оттуда — никакого свечения! До них дошло: надо знать, какая именно руда на танкере туда и какие отходы на танкере оттуда. Вот второе — главное! — условие. Но как это узнать простым, не сильно грамотным свободным тасманским женщинам, стоящим одной ногой в могиле? Кое-как установили, что с нашей стороны был танкер с необогащенным рубидием. А оттуда? Считалось, что никаких чужих отходов нет и быть не может. А что все вокруг отравлено, так это наследие тоталитаристов-коммунистов, которые хоть и потерпели историческое поражение, успели загадить землю, воду и воздух. Демократическая же власть только и делает, что чистит окружающую среду после коммунистического кошмара. За два ящика контрабандного рома «Сталинград» и десять тысяч франков мать узнала у шифровальщицы, что такой-то танкер из Антарктиды такого-то числа был с контейнерами отработанного ниобия, — это новый, созданный уже в Антарктиде элемент периодической системы — в природе не встречается. Значит, надо дожидаться, чтобы с нашей стороны — танкер с рубидием, с их — с отработанным ниобием и чтобы борт в борт. Ясно, что не дождаться. А вокруг сплошная смерть. В командах некомплект, некому водить танкеры и баржи. Появились уполномоченные из центра по эвакуации населения. Они придумали такую штуку: кто отработает подряд десять смен, того на материк за счет правительства. И ведь поверили. Отработали по десять смен. Кто остался в живых — повезли с вещами в аэропорт. Через неделю в город вернулся один из увезенных, рассказал, что было. В аэропорту объявили, что нелетная погода, стало быть, эвакуируют морем. И действительно, погрузили на баржу. Только отплыли от берега, команда стала пересаживаться на катер. Попытались задержать, команда за автоматы: нас наняли на один рейс, сказали, что баржа в порядке, а в трюме пробоины и двигатель не фурычит. Плывите дальше как хотите, свободные граждане демократической страны! Одним словом, подыхайте сегодня, а мы завтра. Через несколько часов баржа разбилась о камни, только этот один и спасся. Самое удивительное, когда начали вербовать новых, — на десять рейсов, чтобы потом, значит, на материк, опять пошли! Хотя уже все было ясно. Выходит, люди не могут без надежды. Знают, что их обманут, а все равно верят. Мать уже еле ходила. Каждые три дня приступы. У меня пореже. Однажды ночью она меня разбудила: «Пришел факс — от них идет танкер с ниобием. А с рубидием я уже три дня держу на девятом причале. Собирайся!» Ну а дальше… Что дальше? — вздохнула Елена. — Другая история.
— Матери тоже удалось? — спросил Антон.
— Она умерла на следующий день, — покачала головой Елена, — на той стороне. После полосы. Увидела перед смертью берег Антарктиды. Там летали большие белые птицы и было очень много разноцветных парусов. Она сказала, что, если у меня когда-нибудь родится дочка, я должна назвать дочку ее именем. Чтобы помнить о ней в счастливой стране. Она была уверена, что у меня будет долгая и красивая жизнь…