— Ты не сделаешь этого? — вдруг посмотрели на меня бледно-голубые, почти белые глаза, вылезающие из орбит.
— Нет, — резко ответила я. — Мне слишком противно. Я не стану пачкать о тебя руки. Потом не отмою. Живи.
Я вызвала «Скорую» и сделала Зине массаж грудной клетки. Впустила врачей. На вопрос: «Что с ней?» — ответила:
— Передоз. Ломка. У нее утонули ее колеса.
— Героин?
— Нет. Просто очень сильные препараты от всего. Но килограммами. От одного финлепсина нормальные люди умирают за более короткое время.
— Вы — родственница? Поедете с нами?
— Нет. Я просто мимо проходила. Но скажите, куда повезете, я проконтролирую. Зина, когда тебя откачают, звони. Есть разговор. Если тебя откачают.
Какое мерзкое чувство. Как бездарно встретила я этот час Зины. Я сейчас могла бы заставить сделать ее признание в убийстве Артема на видео. Спасти и отправить в тюрьму. Я могла бы просто досмотреть конец одной поганой жизни, не шевельнув пальцем. И знать, что я каким-то образом отомстила за убитую любовь и спокойное счастье. И самый милосердный вариант — сократить земные конвульсии этого кандидата на место в адском котле.
Я выбрала вариант конформиста, человека в футляре, существа, не способного на поступок. Врачи ее вытащат, и яду в ней хватит еще на много лет. И напрасно думать о чистой совести. Совесть у меня стала бы чище именно в тот момент, когда закончился бы час Зины.
Я ехала очень медленно. Опять мой выбор. Или теплая ночь под боком Кирилла, или честная встреча со своим одиночеством. Разбор полетов. Я, конечно, выбрала второй вариант. Позвонила Кириллу, рассказала о потопе Зины.
— Я тут немного приберу, спасу, что возможно, и выброшу все, что продолжает растекаться. Раз уж я подписалась помочь. Ну и дождусь в Москве звонка из больницы. Переночую у себя. Катя как раз сегодня убирала в квартире. Спи. Я постараюсь приехать утром пораньше.
— Если ты считаешь, что все это нужно делать, то конечно, — удивленно и немного обиженно сказал Кирилл.
А вот одиночество меня никогда и ничем не попрекает.
В квартире, ставшей пустой и нежилой после того, как я увезла портрет и картину, я включила чайник, насыпала в чашку ложек пять очень крепкого растворимого кофе, вернула рукам тепло, а мозгу ясность. И начала судить себя.
Оправдательный приговор я вынесла лишь к утру. Все было верно. Смерть — это не наказание, это, наоборот, уход от страданий и боли. А Зина останется собой — и в котле ада, и в своей квартире, где будет жрать таблетки и придумывать пытки для меня. Так пусть остается на глазах. Она — неиссякаемый источник неведомой мне информации. А я никогда не уничтожаю документы.
Утром по дороге домой я заехала в больницу, куда отвезли Зину. Поговорила с дежурным врачом в отделении.
— Тяжелейшая интоксикация, — сказал он. — Речь действительно шла о жизни и смерти. Такого перегруза у почтенной дамы я еще никогда не видел. Но организм уникально сильный. Справился. Будет жить. С чем вас и поздравляю. Долго держать не можем, завтра забирайте.
— Доедет сама. У меня не настолько сильный организм, чтобы таскать ее. Справится. Вам спасибо.
Часть одиннадцатая. Жизни от конца
Расследования — это жизни от конца.
До причины и сути.
Илья Пастухов
Приехать домой пораньше не получилось. Позвонил Земцов и пригласил к себе. Материалы по налетчикам на Кирилла готовы для передачи в суд.
Сижу, смотрю, читаю. Следователи проделали большую работу, конечно. А толку ноль. Налетчики в СИЗО, один сбежал, его не нашли, несмотря на то, что именно его лицо хорошо видно на камере видеонаблюдения. И один в морге. Их судьбы, «подвиги», сложная система работы изучены, расшифрованы, вывернуты наизнанку. Блестящее, наверное, расследование. И ни о чем. Заказчика не нашли. И не потому, что те, которые попались, такие стойкие и скрытные. Просто они в системе, которая выше, сложнее и дороже, чем поиск обычных следователей на зарплате. То есть будет суд, будет приговор, будет масса мороки. А тем временем заказчик наймет других людей-роботов на дело, на сотню убийств, на срок до смерти или тюрьмы. И отсутствие именно этих ничего не изменит.
Если очень коротко и просто, это выглядит так. Дальновидные и серьезные люди находят контингент исполнителей по строгим критериям. Обучают, натаскивают, подсаживают на большие деньги и наркотики. И держат под постоянным наблюдением, если нужно, то и под прицелом. В нужный момент они должны быть готовы ко всему. Куда ехать и кого убивать, узнают в лучшем случае за час. Перед делом на телефон исполнителя приходит СМС из банка: это поступил на его счет аванс. Вторую часть он получит сразу после дела. Этот счет исчезнет сразу после того, как он выведет с него деньги на карту. Если нужно, исчезнет и банк. Эти люди могут знать друг друга по другим делам, могут встретиться впервые. Но они никогда в глаза не видели не то что заказчика, но и его представителей. И они ничего не знают о тех, кого убьют через пять минут.